Корф не узнавал сам себя. С той минуты когда у самых его губ она прошептала те слова, которых он желал более всего на свете - жизнь изменилась. Осень заблистала золотом и багрянцем, дни наполнились красками а ночи - грезами. Никто на свете не смог бы назвать Владимира Корфа мечтательным человеком, и уж тем более - романтиком. Никогда за всю свою жизнь "влюбляясь ежедневно в новую женщину" по собственному выражению - он не испытывал таких глубоких чувств, и тем более - не трепетал от угрозы потери или отказа. Он был молод, хорош собой, и не ведал поражений в салонных флиртах, и кратких свиданиях. В числе его побед были и молодые, охочие до приключений замужние особы, которые были не прочь наставить лишнюю пару рогов своим мужьям с молодым офицером, были и неопытные барышни, млевшие от его общества - но с которыми однако он старался избегать лишних недоразумений, были и куртизанки после веселых пирушек... Было многое, но.... не было любви. Десятки раз азарт покорить очередную красавицу казался со стороны весьма похожим на влюбленность, потом была победа, краткий восторг - и неизменное охлаждение. Расставался с женщинами Владимир всегда легко, оставляя за собой то шлейф женских вздохов и слез, то их же смешки и легкомысленное "может и свидимся". Но никогда прежде ни одна женщина не проникала в его душу, ни одна не являлась во снах, ни одна не становилась предметом постоянных и неотступных мыслей. И ни одна не вызывала глубокой до мучительности потребности быть с ней, видеть ее, защищать и оберегать... и остаться с ней до конца жизни. Ни одна. Кроме Дарьи Ливен.
Моменты ее визитов отпечатывались в душе так четко, что перебирая их в памяти он мог заново ощутить запах ее волос, увидеть мягкие огоньки в глубине ее серо-голубых глаз, почувствовать теплое доверие с которым она затихала в его объятиях. Но визиты эти казались так кратки, что он начинал мечтать о следующем - едва за ней успевала закрыться дверь. И хотя доктор Штерн все еще ворчал на нетерпеливость пациента - едва лишь Владимир почувствовал себя в силах самостоятельно выйти из дома - он немедленно велел закладывать экипаж. Ездить иначе чем верхом он не терпел - но не откладывать же встречу до тех пор когда он сможет совладать с лошадью.
За эти дни он передумал очень многое - и очень серьезно. Несмотря на молодость Владимир не был ни наивен, ни мечтателен, и размышляя о будущем всегда умел трезво смотреть на вещи. И даже подспудно подкравшаяся и вспыхнувшая в душе любовь - не могла в одночасье изменить свойства его характера. Он размышлял о многом. И о том что Дарья Ливен - мать четверых детей. Пусть трое из них были приемыши- это не меняло дела. И о том что некогда она была фавориткой Императора... И о Константине мачившем угрозой на ее горизонте. Впрочем последнее все же волновало его уже меньше. После того разговора он позвал Василия - крепкого молодого парня, тремя годами старше его самого, бывшего крепостного и товарища детских игр, которого в свое время брал с собой вместо ординарца и который прошел с ним войну на Кавказе - и наказал ему отобрав десятка полтора крепостных посметливее разослать их по всей округе собирать информацию о неуловимом бастарде. А также приглядывать за имением княгини - благо крепостные из соседних усадьб в большинстве своем находились в добрых отношениях. Помогли ли принятые меры или Константин отступился - но два дня прошли без эксцессов и хоть Владимир знал что не успокоится пока сумасшедшего бастарда не изловят - по крайней мере сегодня он пообещал себе выбросить его на несколько часов из головы.
Экипаж катил по дороге, и подъезжая к имению он с улыбкой вспомнил как ездил сюда впервые. Казалось это было так невообразимо давно. Всего-то месяц прошел с небольшим, а столько всего случилось что тот день казался сейчас словно отдаленным на несколько лет.

Отредактировано Владимир Корф (31-01-2015 19:18:07)

Первое что увидел Владимир выйдя из экипажа и окинув взглядом фасад дома - Дашу на балконе. Он улыбнулся, кивнул Никите, и когда экипаж отъехал - отвесил поклон.
- Не окажете ли мне честь прогуляться, княгиня? - он улыбался, вежливое обращение иногда употребляемое в речи - только подчеркивало то затаенное "ты..." которым они обменивались наедине.

Отредактировано Владимир Корф (31-01-2015 23:39:00)

- Дарья Михайловна, вы очаровательны - улыбнулся Корф, церемонно целуя ее руку, и весело блеснул глазами, выпрямляясь. Потом церемонно предложил ей руку и вспоминая в обратном порядке тот путь который они прошли от задней двери в сад через аллеи до парадной двери - теперь пошел по тем же аллеям - но уже от парадной двери - в самую гущу сада.
Под ногами шуршали опавшие листья. Небо - пасмурное с самого утра так и не распогодилось, низкие облака скрадывали склоняющееся солнце и сад был окутан каким-то мягким беловатым светом - когда уже не ясно но еще и не сумрачно. Они шли медленно, и Владимир словно отрешившись от всего на свете кроме ощущения ее пальцев на своей руке, кроме ощущения ее плечика рядом, кроме шуршания подола ее платья по опавшим листьям - ни о чем не думал - лишь вбирал в себя и этот холодный спокойный воздух без признаков ветра, и запахи опавшей листвы и... и ее...

Отредактировано Владимир Корф (31-01-2015 23:38:43)

- Не мог - просто отозвался Корф, поглядев на ее пальцы и прикрыл ее кисть второй рукой. - А кроме того - я уже вполне здоров.
Несколько шагов они прошли молча а потом он заговорил словно куда-то в пространство
- Никогда не представлял себе что такое - скучать по кому-то. Можешь себе представить? Довольно странное ощущение, особенно с непривычки. Мне никто никогда не был нужен. А теперь... не успеваешь ты уйти как я начинаю тебя ждать....

- Оля? - он не сразу понял о ком она говорит, но сообразив что из-за первой дуэли с Александром при дворе видимо все сочли что стрелялись они из-за спора о польской красавице тихонько рассмеялся - Калиновская? О нет...  Я не был влюблен в нее. Сознаюсь, ее красота на какой-то миг меня очаровала. Но поверишь - я даже не знал ее имени, да и знать не хотел. Пытался придумать себе какую-то сказку о "прекрасной незнакомке", да только сказок я даже самому себе убедительно рассказывать не умею. А остальные... бабочки-поденки. Нет, княгиня. Я никогда не знал что такое тосковать по какой-то женщине. Довольно смешно если вдуматься, но это так.

- Цену репутации и "прошлому" как ты говоришь - я знаю по собственному опыту - Владимир погладил ее пальцы на своей руке, и смотрел не на нее а вперед, в аллею по которой они медленно шли. Ему не требовалось смотреть - он ощущал ее рядом так всеобъемлюще и целостно что это было совершенно излишне. А кроме того... он понимал ее. Она ведь ничего о нем не знала - ничего кроме петербургских слухов - и того чему была свидетельницей сама. Он не умел лгать да и в общении с ней почему-то с первой секунды принял полную искренность как единственно возможный способ общения с ней. И сейчас был словно открытая книга по которой она могла прочесть ответ на любой свой вопрос - что бы ни спросила. И ответ абсолютно откровенный. Странно но он почему-то был уверен что она чувствует и правду и фальшь так же остро как ощущал их в других людях он сам. - Меня совершенно не волнует что было в твоем прошлом. Важно лишь - что в настоящем и будущем. А вот... чем покорила... - он с мимолетной улыбкой взглянул на нее и снова стал смотреть вперед, произнося слова размеренно и неторопливо, будто мыслил вслух
- Ты не похожа на других. Ничем. Ни на одну из пустоголовых петербургских красоток которые произносят затверженные светские красивости в которых истины нет ни на грош. Они не способны понимать что-либо кроме собственных интересов... с ними попросту не о чем говорить.
Ты другая.... В тебе нет ни капли кокетства. Ты способна понимать и чувствовать даже то что не сказано открытым текстом. Это свидетельство глубины души и способности к сопереживанию. Не знаю правильно ли я формулирую свою мысль, но.... ты - словно отзвук моей души. Помнишь тогда в саду? Мне показалось что через твои глаза я смог заглянуть в твою душу. И то что я понял тогда.... - он тряхнул головой - трудно объяснить. Мне ведь предстояло умереть следующим утром - в любом исходе. Ведь если бы погиб Александр - я повез бы Императору его последние письма, и принял бы кару. Странно и непередаваемо это было - уже распростившись со всем светом вдруг почувствовать что хотел бы жить ради этих глаз. Ради того чтобы быть с тобой. Оберегать тебя... ты отважная, храбрая девочка которой приходится быть сильной женщиной. Но ты - девочка с нетронутой душой, самоотверженным сердцем и слишком тяжелой маской которую тебе приходится носить...

Отредактировано Владимир Корф (01-02-2015 00:27:12)

- Могу сказать то же самое и о себе - с тихой улыбкой посмотрел он на нее и чуть пожал ее кисть лежавшую на его руке - Я никогда не лгу, но очень хорошо умею носить маску. А вот с тобой - с самой первой встречи - помнишь? Я ведь мог придумать десяток причин чтобы убедить тебя продать или освободить Татьяну. Но предпочел быть искренним. И был восхищен тем что ты поняла меня, поняла правильно. Настолько - что пременила свое изначальное мнение. С тобой я не могу и не хочу носить никаких масок. Так что это я - открытая книга. Читай что захочешь.

- Странными путями ходим мы под Богом, верно? Кстати ты знаешь наверное - они поженились. - он усмехнулся и посмотрел на нее - Утром в самый день дуэли. Я так боялся что узнав о произошедшем он отложит свадьбу, вообразит что обязан почтить мою память трауром или что-то в этом духе.. а ты не зная о причине отсрочки - решишь что оказалась права, что у него не хватило духу жениться, и что он будет морочить ей голову... И решишь что я - всего лишь пособник ловеласа который выманил у тебя Татьяну для того чтобы моему приятелю было сподручнее развлекаться. Можешь себе представить? Впервые в жизни беспокоился о том - что обо мне подумают, что поймут превратно.... Впервые в жизни

- Новое? Помилуйте, княгиня, вы меня иным и не видели - Корфа немало заинтересовали ее слова. "не вывожу из себя, ишь ты". - И не увидите полагаю. Нрав у меня не сахар - но любые человеческие поступки и реакции всегда имеют подспудную причину. А ты - второй человек на свете который как мне кажется видит меня изнутри. А если понимаешь причины чьих-либо поступков - то и сами поступки понимаются правильно.

- Отец? О нет... - Владимир не хотел спрашивать ее о муже. Не потому что не хотел знать, а потому что это - принадлежало к тому самому прошлому которое не имело для него значения а для нее - могло быть болезненно. "Кое-какие уроки вбивались крепко...." Значит правда что болтали крепостные, что князь Ливен рукоприкладством не гнушался. При мысли о покойном князе он чувствовал лишь омерзение и не желал делать его темой для разговора. - Репнин. Кстати "первый" - лишь по хронологии. Все-таки мы с ним дружим так давно что я и вспомнить не могу с чего подружились. Хотя мы совершенно разные. - он усмехнулся вспомнив аналогии которые извлекал Мишель из поэмы господина Пушкина - "Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень". А вы с Натали полагаю подружились будучи при дворе?

Отредактировано Владимир Корф (01-02-2015 01:38:54)

- У вашей дочери, княгиня, недурной вкус - в тон ей ответил Владимир заворачивая вместе с ней на следующую аллею - Благодарю за предупреждение, я поостерегу Мишеля. Дабы был повнимательнее с Сашенькой. Ей сейчас нельзя разбивать сердечко - в таком возрасте следует верить лишь в самое лучшее в людях. - он сам не заметил как шутливый тон мало-помалу серьезнел - Рано или поздно жизнь докажет обратное - безусловно, но лучше уж позже. Есть шрамы которые будучи нанесенными в детстве - предопределяют судьбу на всю оставшуюся жизнь... - Несколько минут они шли молча и наконец он неожиданно сам для себя вспомнил - что хотел ей рассказать. - А насчет Натали... знаете я не удивлюсь если она одумается. И поймет что слишком поспешно рубила сплеча когда не поняла вас. Не знаю был ли это бред или явь - очень смутно помню то что происходило в последние часы перед горячкой но мне показалось что она приходила ко мне. Можете себе представить?

- Зря - спокойно отозвался Корф, мягко поглаживая ее пальцы - В жизни случиться может все что угодно. Вообще - все....
еще несколько минут молчания - не напряженного а полного умиротворенного спокойствия.  Раскидистый клен под которыми они проходили еще шумел багрянцем, и все вокруг было усыпано опавшими листьями. Владимир наклонился, поднял большой багровый пятилапчатый лист. И заговорил мягко и тихо словно почувствовав ее напряжение и желая снять его - произнося слова которые одно за другим всплывали в его памяти - Убежать... не дано от осеннего плена... Полыхает рябина в окошке твоем... - он поднял на нее взгляд и остановившись протянул листок. Глаза в глаза, так близко и  непостижимо. В тишине аллеи, наедине с опавшими листьями и молчанием полуоблетевших деревьев - она была рядом... и он продолжал медленно, не декламируя как обычно принято читать стихи - а совсем просто, словно слова эти лишь только что рождались на свет в этом глубоком соприкосновении двух взглядов .... - Что ж..., осень так осень, скажу я смиренно.... А попробуем.... встретить ненастье вдвоем....

-Пусть нельзя отменить.. эту песню ухода...- он не удивился тому что она подхватила его слова. вручив листок он задержал руку и теперь стоял лицом к ней, держа в своих ладонях ее руку с кленовым листом - Но слова.... и мотив к ней... придумаем - мы....
Пойми меня.... пойми, я же вижу- ты слышишь чтО в этих словах - мысленно взмолился он и склонившись прижал ее руку к губам. И все так же не отпуская ее руки- он медленно опустился перед ней на колено, глядя на нее снизу вверх
- Мы. -тихо, повторил он и переведя дыхание, чтобы сдержать отчаянно заколотившееся сердце медленно произнес - Дашенька...выходи за меня замуж. Стань моей женой. Прошу тебя

Казалось в сердце вонзился ледяной кинжал. И застрял. Холодным, острым, ледяным осколком. Он не сразу осознал удар - лишь чуть дрогнули брови словно в непонимании
- Не можешь? - едва слышно прошептал он не двигаясь с места. - Не можешь.....
Наверное следовало возмутиться или потребовать объяснений или вообще потеряться в вихре суматошных мыслей о том как вслед за словом "люблю" может следовать "не могу"....  Но у него не было слов. Вообще ничего не было. Владимир опустил голову, и плотно прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

Едва только она выдернула руку - это словно вывело Владимира из ступора. Он вскочил и молниеносно шагнув к ней, крепко обхватил ее за плечи - не то не завершенное объятие, не то попытка удержать. Не причиняя боли, он однако не позволял ей вырваться. Не сейчас. Не надо вот так - нанести удар и убежать. Останься и исцели. Или добей. Но не беги. Не беги........ Только лишь многолетняя привычка к самоконтролю позволяла держать себя в руках вот сейчас, когда ему хотелось взвыть от боли словно простреленный навылет волк. Его лицо осталось спокойным и лишь по мелкой дрожи напряженных рук можно было догадаться чего ему стоит сдержаться. А мысль о том что было по всей вероятности причиной ее отказа и вовсе грозила свести с ума
- Даша... -Господи как же мягко отдавалось на губах ее имя, и как же больно то что приходится говорить... - Это..... это из-за ...Императора?

Прошлое было не важно. А вот настоящее
- Ты все еще любишь его... - медленно, через силу по слогам выдавливая слова сквозь сжатое горло прошептал Владимир. Руки опустились сами собой, лишь взгляд прикованный к ее окаменевшему лицу словно все еще старался удержать.

- Мне. Не важно. Кем ты являешься. - тихо, очень отчетливо разделяя слова произнес Владимир не отрывая от нее пронзительного взгляда в котором словно начинал разгораться огонь - Мне важно. Чего ты на самом деле хочешь. Я не князь Ливен. Не старик. И не дитя. И свою жену. Я смогу отстоять. Даже у Императора.
Он шагнул вперед и стоя вплотную поднял ее лицо за подбородок, глядя в упор ей в глаза. В его глазах не было больше ни боли ни недоумения. Взгляд был тверд как стальное лезвие.
- Даша.... Не нужно мне ни страхов ни отговорок. Если ты любишь меня - ты будешь моей. И ничьей более пока я жив. Слышишь?
Он медленно перевел дыхание и еще тише и очень медленно практически шепотом закончил.
- А если не любишь меня.... Только скажи. Одно слово. И клянусь Богом я уйду. И ты больше никогда меня не увидишь.

Слова слова - да, он понимал, понимал что она боится за него, понимал абсолютно все! Но сейчас это не имело никакого значения. Жить без нее? Или жить как... как Император - сделав ее своей любовницей? Ну уж нет.... он не мог позволить себе дрогнуть сейчас.
- Это закончится так как дОлжно. И выбор очень простой. Я жду ответа, Даша. Да или нет. - жестко проговорил Владимир не отрывая от нее глаз - Мне уйти?

Вот и все. Приговор вынесен. Он пошел ва-банк, поставив все на одно ее слово. И проиграл. Теперь надо уйти. Не прощаясь.  Господи.... а я уж было поверил что для меня еще возможно счастье.... Даша, Дашенька.....    - пронзительная как крик мысль отразилась в глазах, отчаянной, безнадежной вспышкой боли и тоски. Он ее потерял. Потерял......  "Клянусь могилой моего отца, и Богом который меня слышит....." Что ж, я всегда умел держать свое слово. Острая боль сжала сердце словно ледяная, когтистая лапа.  Владимир медленно перевел дыхание, и выпрямился расправляя плечи.
- Что ж.... - очень тихо наконец произнес он. - Ты вернула мне жизнь. Твое право ее отобрать. Это лишь справедливо.
Поцеловать ее! - мучительно крикнуло сердце Один раз, в последний раз, сейчас, сию секунду! Почувствовать снова ее в своих объятиях, ее губы на своих губах, тепло ее дыхания.... 
Нельзя. Уже нельзя. Все.
Владимир шагнул назад и поклонился - низко, как тогда в темной маленькой гостиной, как поклонился бы Императрице. Как кланяются святым иконам. А вслух произнес лишь те слова - которыми прощался с ней тогда, уходя к ожидавшей его смерти
- Храни Вас Бог.... Дарья Михайловна.
и круто повернувшись стремительно пошел прочь по кровавому багрянцу кленовых листьев устилавших аллею

Владимир замер как вкопанный. Сердце с силой ударило о ребра, словно желая проломить грудную клетку и вырваться наружу, и замерло. Отзвук ее голоса еще звучал словно опадающий с клена листок пока - несколько секунд, бесконечных безмолвных секунд он стоял закрыв глаза и стараясь овладеть собой. Зачем она его остановила? Для каких-то объяснений? Или для того чтобы сказать что передумала? От сильного удара сердца его качнуло вперед, он развернулся и в несколько быстрых шагов преодолев разделявшее их расстояние с силой подхватил ее на руки и прижал к себе не соображая что возможно причиняет ей боль, что возможно она имела в виду вовсе не это, что это "стой" могло лишь ему пригрезиться...
Ничто из этого уже не было важно. Ничто кроме ее дрожащего тела в его руках, ее заполненных паникой и отчаянием глаз, ее боли и одиночества которые обрушились на него едва лишь он взглянул ей в глаза. Милая, маленькая, отважная девочка - желая спасти едва не отправившая на смерть и одним словом вернувшая обратно... Как же ты не поняла.... ведь не император мне страшен, не дьявол и не Бог.... а лишь подспудный страх что я не настолько нужен тебе....
Все еще держа ее на руках и прижимая к груди свою драгоценную ношу он судорожно перевел дыхание - казалось что с ее "так будет лучше" он не сделал ни единого вдоха, и в упор устремил взгляд в ее глаза.  Пойми! Пойми лишь одно! Меня не надо ни защищать не оберегать! Только пойми....
- Ты - моя жизнь - выдохнул он у самых ее губ, и в следующую секунду прильнул к ее губам - вначале мягко, еле ощутимо, а после - все более настойчиво и неторопливо, словно в их распоряжении была вечность, кторой они теперь сами были хозяева. - Моя жизнь.... Дашенька...

- Тшшшш... тише, тише Дашенька - шептал Владимир покрывая ее лицо поцелуями и шалея от ее близкого дыхания, от ее тела на руках, от ее доверчивых и встревоженных глаз словно от вина. - Никогда не покину. Никогда если только сама не прогонишь. А теперь тише, тише.... успокойся.
Его сильно шатнуло, и не слишком доверяя своему не до конца оправившемуся телу он прошел несколько шагов до скамейки и опустился на нее, не выпуская молодую женщину из объятий. Зарывшись лицом в ее волосы он прислонил ее голову к своему плечу, и медленно покачивался, баюкая ее словно ребенка.
- Ничего не бойся. Ничего и никого, жизнь моя.... Все будет хорошо. Пусть и не сразу, и не скоро. Но все будет хорошо если ты будешь моей. Обещаю тебе....

Отредактировано Владимир Корф (01-02-2015 16:36:10)

- Думаешь я могу не бояться за тебя? - вздохнул Владимир думая о Константине. А потом с усилием выбросил его из головы. Не время было и не место.  Хотя он никогда не был оптимистом, и трезво смотрел на жизнь, он знал что прежде чем эта маленькая отважная женщина назовется баронессой Корф им обоим скорее всего придется пережить немало тягостных дней, знал что и Константин не успокоится просто так, и что Император и вправду не будет в восторге за попытку отнять у него пусть и ненужную более но ЕГО женщину... Но к чему было об этом думать заранее? Судьба - она судьба и есть. Все так же баюкая ее в своих объятиях он с улыбкой сдул прядку волос с ее лба и сменил тему. Голос его звучал мягко и буднично, словно и не было этой тягостной для обоих сцены, словно она безусловно приняла его предложение и ничто не омрачало их горизонта. И впрямь... "кто нагадал, что грядет непогода, что печальные дни зарядят до зимы"
- На днях поеду к Михаилу Федоровичу, официально просить твоей руки. - он мягко провел кончиками пальцев по ее губам, словно пытаясь разбудить на них улыбку - Ты представляешь его реакцию? При моей-то репутации и теперешнем статусе? Жду-не дождусь увидеть это

- Ого, как интересно! Я кажется уже заранее люблю твою матушку. Я бы не отказался услышать о твоих грехах - это же самое интересное! - Владимир с усмехнулся с неожиданной горечью - Жаль отца нет в живых - как многое они могли бы рассказать друг другу про нас с тобой.  Хотя тебя бы он полюбил сразу, я уверен. А про Штерна и думать забудь, он надоел мне хуже горькой редьки, а я ему и того пуще. Он божится что такого несносного пациента в его практике еще не было, и он прав. Одна только моя поездка в Петербург надолго держала его в убеждении что меня пора упрятать в желтый дом, исключительно для профилактики полагаю.

- Мне совершенно безразлично что думает о тебе твоя матушка. У меня знаешь ли извращенное мышление - чем больше мне стараются навязать негативное мнение о ком-либо, тем более мне хочется узнать - почему, и что этот "кто-либо" на самом деле собой представляет. Никогда не доверял чужим мнениям, но слушать их бывает как минимум забавно. После того как княгиня Долгорукая оставила свои нападки - мне не приходилось случая гладить ежа по иголкам. Не беспокойся, я очень хорошо умею это делать - Он едва не рассмеялся вспомнив свои любезнейшие пикировки с Марьей Алексеевной, а на вопрос о Петербурге только кивнул - Да, запрещено. Но Император сам вызывал, а для таких случаев как понимаешь запретов не существует. Причем мне повезло - прийди вызов двумя днями раньше когда я еще лежал в горячке - боюсь мне приписали бы еще и уклонение от выполнения монаршьей воли