Владимир проснувшийся задолго до рассвета не стал будить Дашу. Противный моросящий дождь не прекращался. Берега пруда должны были порядком раскиснуть. Впрочем это он успеет увидеть прибыв на место. Он какое-то время смотрел с грустной улыбкой на ее безмятежное лицо, на волосы рассыпанные по подушке. До чего же не хотелось отправляться сейчас туда, да еще с такой миссией... Но делать было нечего.
Он неторопливо оделся, взял футляр с пистолетами, и не желая брать фриза в такую погоду - ему и без того досталось во время скачки под ливнем - выбрал первую попавшуюся лошадь - солового мерина, флегматичного и кривого на один глаз. Подъезжая к поляне он услышал скрип экипажа в котором Григорий привез доктора Штерна, а сразу за ним увидел Воронова на его гнедой кобыле.

В душе Андрея все клокотала. Вчерашняя пьянка, хоть на несколько часов заставила унять ноющее сердце. Молодой человек нервничал, переживал. Убить противника? Нет, нет, нет он не мог так поступить. Он ни когда даже животных не убивал, а тут человека. Князь всегда считал, что только Господь мог отбирать чьи-то жизни, но только не люди. Молодой человек долго всматривался в глубь пруда. Боже сколько раз ему снилась эта местность в кошмарах, в которых оставался в живых только один. Он снова вздрогнул от этой мысли. Услышав приближающиеся шаги Андрей оглянулся. Здравствуй Владимир-молодой человек усмехнулся вспоминая какие-то туманные картинки вчерашней попойки. Здравствуйте Сергей Петрович более сдержанным тоном поздоровался Андрей.

- Больше никого. - Корф мрачно смерил взглядами обоих, и задержал взгляд на Долгоруком. Он не знал чего в этот момент ему хочется больше - обнять Сержа, или хорошенько стукнуть их обоих, встряхнуть и крикнуть - что же вы творите... Но он не мог. Законы чести незыблемы и как бы не ныло сейчас сердце - он держался сухо и невозмутимо, словно был чужим для обоих. Только вот по боковой пожимке губ, да в складке меж бровями мелькала боль. - Мой долг спросить вас в последний раз, господа, не желаете ли вы примириться, пока вы не подошли к барьерам?

Андрей смотрел на действия Владимира невольно вспоминая дуэль, где он единственный раз был секундантом. Точно так же они в Михаилом отмеряли десять шагов, так же спрашивали о возможности отказа и точно также дуэлянты говорили нет. Андрей посмотрел на Сергея, в его темных глазах плескалась холодная невозмутимость. Неужели он не осознает, что может погибнуть от его руки? Или ему наоборот нравится эта мысль. Встряхнув головой, он взглянул в серое небо, в глаза так и бил моросящий дождь, но он ни капельки не мешал Андрею. Поправив фуражку он глубоко вздохнул и взял один из пистолетов.

- Андрей... - Владимир шагнул было к другу явно собираясь что-то сказать но словно остановленный какой-то мыслью на полпути - осекся и умолк. И лишь жестом указал ему позицию.

- В таком случае.... - медленно, сквозь сжимаемое словно гарротой горло выдавливая слова выговорил Владимир стоявший заложив руки за спину, и не замечая мелкого моросящего дождя... - В таком случае... начинайте.... господа.....

Андрей заложил руку за спину. Правую руку он держал прямо и дуло смотрело в дуло Сергея. Князь сглотнул. Дыхание участилось, в глазах был какой то совершенно ненужный туман. Пистолет заметно дрожал. Резко выдохнув Андрей отвернулся смотря в глаза Владимира. Я не могу, не могу стрелять говорили глаза.

Владимир у которого за эти тягучие, длинные секунды остановилось дыхание подхватил тело Воронова на руки и осторожно опустив его на мокрую, раскисшую землю опережая даже Штерна уже склонившегося над раненым порывистым движением проверил пульс на шее.
- Господи..... -только и прошептал он, когда первый казалось за долгие часы вдох закружил ему голову. Корф выпорстал руку из-под плеча Сергея и резким движением разорвал на нем рубашку сверху донизу. Из раны лилась широкая струя алой, пенистой крови. Но ее поток не отдавал пульсацией, и Владимир еле удержался на коленях - от внезапной дрожи облегчения из его тела словно бы вынули хребет. Доктор же уже открывший свой саквояж внезапно отшатнулся с ужасом глядя на своего пациента. Грудь, живот, левое надплечье и левую сторону шеи покрывали те же жуткие рубцы что шли и по левой руке. Разветвленные, стягивающие кожу, переплетающиеся и выступающие над уровнем кожи шрамы, кое-где сливающиеся в сплошной келоидный тяж. Левого соска не было, на его месте наискось до правого подвздошья протягивалась вдавленная полоса запавшего рубца шириной с ладонь, словно с этого места когда-то была срезана кожа.
- Боже правый, что это! - изумленный врач был так потрясен что в первый момент даже забыл о ране, и смотрел на шрамы с видом энтомолога рассматривающего бабочку "мертвая голова" - Ожоги? Но почему такой формы... это же не обгорание, их словно....
- Наносили умышленно, да! - резкий голос Корфа отрезвил Штерна и он склонился над телом графа, торопливо скатывая из пропитанного карболкой бинта тампон нужного размера. А Владимир же вскочив на ноги стремительно направился к Андрею. Он схватил Долгорукого за локоть и резким движением поднял на ноги. Он был бледен, серые глаза казались черными из-за расширившихся зрачков, его лицо было совершенно каменным
- Вставай...

Отредактировано Владимир Корф (30-03-2015 23:12:04)

- Андрей! - Владимир схватил его за плечи и встряхнул что было сил, чтобы привести в чувство - Посмотри на меня!

- Андрей поезжай домой - тихо произнес Владимир, глядя на друга со странным выражением сочувствия и... чего-то чему названия не подобрал бы он сам. Ему щемило душу видеть Андрея таким, и понимать каким шоком для него стали и последствия его собственного выстрела, а в особенности - демонстративный, нарочитый выстрел Воронова. Но с другой стороны - знать что он готов был убить Сергея, убить несмотря на то что вчера Корф дал ему прочесть письмо, несмотря на то что он сам сказал ему что его друг никогда не убьет отца нерожденного ребенка... он все же не понял этого. А может..... Хорошо ему, почти лишенному страха смерти рассуждать о риске и понимании. А Андрею? То-то и оно.... - Все кончилось, слышишь? Поезжай, незачем тебе тут оставаться.

- Андрей!!! - крикнул Владимир снова хватая друга за плечи и встряхивая его еще сильнее - Прекрати. Все кончилось. Ты его не убил. Он ранен, тяжело ранен, но даст Бог выкарабкается. А ты прекрати себя терзать. Ты офицер черт возьми, а Серж уже давно не мальчишка, знал на что шел. Да, ты мог его лишь ранить, мог выстрелить в воздух или стрелять по ногам. Но ты боялся за Татьяну и не мне тебя судить. Но не ты взвинтил его настолько чтобы он стал в открытую тебя провоцировать. Во всем виновата эта ..... - Корф тихо выругался, а потом наклонился и подобрав с земли мертвого ворона практически всунул его в руки Андрея - Отнеси это Надежде Орловой. Это послание ей от Сержа. Пусть получит что заслужила. А если ей не хватит ума понять чтО это означает - так я объясню ей это сам! Клянусь Богом если бы не ты я сегодня же выставил бы ее за порог.

Владимир проводил его взглядом. "Бедняга сам на себя не похож. Ничего... как только доедет до дома и увидит Татьяну - ему полегчает". Он почти бегом вернулся к доктору. Воронов по-прежнему без сознания лежал на земле, и опущенные веки не дрожали под хлесткими каплями усиливавшегося дождя. В этот момент он действительно так был похож на мертвого, что Корфа передернуло. Штерн, туго затампонировав рану перетягивал ее бинтом, который от дождя и раскисшей грязи моментально превратился в тряпку. Владимир поднял с земли мундир и плащ, и перебросив их через руку поглядел на доктора
- Что скажете Илья Петрович?
- Скажу что не стоит терять времени. Кровь я остановил но такая грязь на повязке... Где он живет?
- В соседнем уезде, в двух часах езды отсюда - Владимир присел рядом на корточки, дожидаясь пока врач затянет узел, и снова коснулся кончиками пальцев шеи друга, чтобы еще раз убедиться что секундное видение - лишь обман зрения
- Исключено! - Штерн возмущенно глянул на Корфа - Он не вынесет такой дороги, вы что, не видите?
- Вы спросили где он живет, а не куда мы его отвезем - отозвался Корф явно имевший намерение попытаться пошутить но веселья в этой шутке да и остроумия не было ни на грош - Если вы закончили - давайте отнесем его в экипаж.
- Хотите отвезти его к себе? - Врач затолкал обратно в саквояж остатки бинта и кряхтя обхватил неподвижное тело под колени - Давайте уж... поскорее....
Владимир в свою очередь обхватив друга за подмышки, поднял повыше укладывая его голову себе на плечо и обеими руками поддерживая под спину. Идти было неудобно, под ногами чавкала грязь, сапоги скользили и он пару раз едва не упал. Дождь все усиливался, переходя в ливень не уступавший ночному и он вдруг вспомнил как вот так они с Сержем не раз выносили на руках тела погибших приятелей. Сашка Аминов, Митя Нелидов, Павел Ильин, Всеволод Спицын... да мало ли их было, тех что погибали на Кавказе не выдержав и месяца а на их места все слали и слали новых людей.... Нет... на этот раз помогал ему не Сережка Воронов а доктор Штерн. И выносили они не труп, а всего лишь раненого. Он снова и снова напоминал себе это "всего лишь", заставлял себя вспоминать каждое ранение, каждый осколок, пулю или клинок которые доставались им на двоих, чтобы говоря себе "всего лишь" заставить собственное сердце поверить тому о чем так уверенно сказал его рассудок Андрею. Все будет хорошо, выкарабкается он, выкарабкается... в конце концов не первая дырка в его шкуре Владимир усмехнулся вспомнив слово в слово сказал эту фразу Мишелю о самом себе когда тот с убитым видом сидел у его постели. Тогда Мишель не полез за словом в карман ответив "И не последняя, учитывая твой нрав .То же самое относилось и к Воронову. И когда наконец они устроили его в экипаже, затащили туда и саквояж и плащ с мундиром, привязали фриза и гнедую кобылу к задку и поехали Владимир вдруг спросил
- Доктор Штерн. Вы сможете извлечь пулю?
- Н-не знаю... - немец неуверенно покачал головой - Надо прозондировать рану. Пока ничего не могу сказать, его надо осмотреть в нормальных условиях.
Владимир лишь кивнул, устремил взгляд в окно и до самого дома более не проронил ни слова. Но Штерн, нет-нет да посматривавший на него заметно помрачнел, чуть сжал губы и кивнул словно каким-то своим мыслям, поправляя голову раненого так и норовившую сползти с сиденья.

Отредактировано Владимир Корф (30-03-2015 22:55:45)

Владимир выпрыгнул из экипажа, и первое кого увидел - Дашу на крыльце. Впервые за это мучительное утро его губ коснулась улыбка, но прежде чем подойти к жене он подозвал какого-то из крепостных выскочивших на стук колес, и велел принести носилки. Штерн остался с Вороновым в экипаже а Корф взбежал по ступенькам и с силой обнял молодую женщину
- Все. Серж ранен, доктор с ним. Сейчас перенесем в дом, и.... Господи...- он еще сильнее сжал ее в объятиях и зарылся лицом в ее волосы. Неизвестно почему- от одного ее вида его накрыло теплой волной, мысли о том что получив пулю в грудь не каждый сможет выжить - испарились без следа. Рядом с ней он не хотел, не мог думать о плохом. и докончил уже шепотом - Как же я рад что ты...здесь.... Ты ждала нас, да?

- Господи, Даша, ты бы это видела! - выдохнул Владимир мотая головой. Странно, какая казалось бы простая вещь - обычное объятие. Но...всякий раз - и сейчас тоже - одно лишь ощущение ее в своих объятиях, от ее ладошки у своего сердца, от нее, так доверчиво прижимавшейся к его груди - все отступало прочь, словно бы она была какой-то волшебной свечой, разгонявшей вокруг себя холод и мрак, и держа ее в руках - ничто из того что оставалось за освещенным теплым кругом - не имело более значения. Вот и сейчас его отпустило напряжение охватившее с того момента как он поднялся с кровати этим утром. Отпустило настолько что он мог теперь и думать и говорить о произошедшем. Наверняка понадобится рассказать и подробно - в особенности о том что происходило с Андреем, а то еще проникнется к нему неприязнью за ранение Сержа.... все же женщинам трудно объяснить что ранение или даже смерть на дуэли это не злоумышление и не проступок достойный порицания. А хотя.... может быть женщины как раз и правы а просто у мужчин чрезмерно завышены понятия о чести и дуэлях... Кто знает. Во всяком случае сам он хоть и тяжело воспринял эту дуэль и ранение друга - был совершенно искренен говоря Андрею "не мне тебя судить" И был уверен что и Воронов когда очнется - не будет держать на Долгорукого никакого зла. Дуэль смывает все долги... и это тоже было тем что трудно объяснить женщинам... да и нужно ли и важно ли? Ведь у каждого свое представление обо всем и каждое мнение имеет право быть....
Тем временем принесенные носилки затащили в экипаж. Как перекладывали раненого ни Владимир ни Даша не видели - Корф обернулся лишь когда услышал окрик Штерна "Поосторожнее" и увидел как носилки на которые уложили Воронова уже поднимают по ступенькам. Серж по-прежнему был без сознания, и укрыт по горло собственным плащом, мундир измазанный в грязи куда его скинули был наброшен в сложенном виде поперек ног, и свесившийся рукав едва не касался обшлагом мраморных ступенек.
Взяв Дашу за руку он повлек ее в дом, указывая куда нести носилки а за ними со своим саквояжем - мрачный и промокший шел врач. На этот раз Владимир не собирался устраивать Сергея в бывшей спальне отца. В конце концов завтра именины Сашеньки, будет музыка и игры, шум будет по всему первому этажу, да и как веселиться если буквально через стенку лежит раненый? Да и комнату уже давно было отдать под переделку, а с такой раной он пролежит не один день. Они поднялись по лестнице на второй этаж и он открыл дверь своей собственной бывшей спальни и позвонил, вызывая Данилку. Кувшин и таз были полны воды, несмотря на то что комнатой не пользовались но Данилка ухаживал за ней по-прежнему. К тому же в верхнюю гардеробную за неимением места было перенесено лишь самое необходимое из вещей, и почти весь гардероб оставался на прежнем месте, так что камердинер Корфа часто фланировал по лестнице туда и обратно.
Когда слуга появился на пороге, ему было велено принести побольше воды, бинты, полотенца и прочее, а врач, приказав поставить носилки на полу возле кровати пристроился рядом, отбросил плащ и принялся срезать с раненого остатки перемазанной в крови и мокрой грязи рубашки, и пропитавшуюся дождевой водой и грязью перевязку. Воронов неожиданно дернул головой словно человек которому стало больно во сне, вслед за снятой повязкой из забитой тампоном раны все же раздался тихий, свистящий звук, веки дрогнули и рука врача застыла над изуродованной шрамами кожей с обрывком бинта в руке словно застигнутая на месте преступления

Владимир, молча следивший за действиями врача вдруг вздрогнул от того как сжались ее пальцы и вопросительно взглянув на нее мгновенно все понял. Ее бледность напугала его даже больше чем свистящий звук вырвавшийся из раны, хотя он хорошо знал что это означает. Он обнял ее за плечи и вывел из комнаты, оставив врача наедине с пациентом. Впрочем мимо них очень скоро прошествовала Полина с тазом и кувшином, как всегда храня торжественный вид особы посвященной в какие-то тайные дела. А Владимир подвел Дашу к окну в коридоре и приподняв ее за талию усадил на подоконник, лицом к себе, и не отнимая рук стоял вплотную, глядя в ее глаза
- Все. Все, не бойся.

- Нет.- тихо но твердо произнес Владимир, баюкая ее голову на своем плече. Все еще обнимая ее одной рукой - второй он гладил по голове как ребенка. - Не надо тебе туда входить, и уж тем более видеть это все. Прости я дурак... не понял сразу что это зрелище вообще не для женских глаз а уж для тебя.....
Он чуть наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо
- Ты вспомнила как это было со мной, да? Ты ведь там была, Григорий мне говорил....

- Рассказывай. - тихо шепнул он. - Помнишь уговор там, на развалинах? Сказанные вслух слова... помнишь?
он коснулся губами ее волос. - И к тому же - ты видишь я здесь.