Юный корнет, с едва-едва пробивавшимися над верхней губой светлыми волосинками казался смущенным. Воронов лишь пожал плечами
- Если желаете свалиться в обморок на обратном пути - это надо было делать раньше. Но коль скоро вы теперь в моем подчинении, корнет Шишкин, то извольте повиноваться. К ужину вы опоздали, а потому кормить вас - уж не взыщите - придется на кухне. Впрочем вы в выигрыше - это самое уютное место в доме.
Парнишка, которому едва исполнилось девятнадцать робел и краснел как девица, но ротмистр не обращая на это внимания кивком велел следовать за собой и повел его на кухню. Мальчишка скакал из Петербурга в отцовское поместье - по снегу и морозу несколько часов, а потом, узнав что он гостит в Двугорском - промчался еще два часа чтобы привезти письмо незамедлительно. А значит сейчас должен с ног валиться от голода и усталости, как бы он ни хорохорился. Вид у корнета и правда был бледный.
До кухни они дошли быстро, и открывая дверь Воронов отстраненно думал о том - когда будет лучше отправиться в путь чтобы и не опоздать, и в отцовское поместье заехать, и при этом провести побольше времени с Анной напоследок... Да, и с Корфом надо будет поговорить.... Только вот услышанные голоса заставили его заинтересоваться
- Иди, иди отсюда, бесстыжий! Сам-от чего там делал - то а?! А ну марш! - голос Варвары он узнал еще за дверью, да и характерный стук поварешки по столу
- Да как Бог свят, просто согреться зашел! Холод же, три часа в дороге - портки к козлам примерзли, насилу отодрал! - оправдывающиеся нотки в голосе Никиты заставили его усмехнуться, и он вошел, поманив за собой и юного корнета. Но двое были так увлечены беседой что не заметили вошедших
- Ну вот иди и отогревай свои портки на конюшне а не трепи здесь языком. - Варвара озабоченно мешавшая что-то в кастрюле из которой шел густой сладкий дух - была явно не в настроении. - Чтобы Михал Саныч с этаким отребьем шлялся? Сам поди хватил лишку и причудилось тебе. Как только барину на глаза-то показаться рискнул?
- Да ни в жисть, Варвара, не пил я! Как увидел - всю охоту напрочь отбило - приунывший Никита казался нашкодившим школьником, который пытается уверить учителя в том, что чернильницу на тетрадь опрокинул кто-то другой - Конечно, где князю конюха-то слушать, но ведь неправильно это!
Князь? что за князь, Что за Михал Саныч который с отребьем шляется? - Воронов на минуту забыл зачем пришел и только когда юнец за его спиной переступил с ноги на ногу - опомнился
- Варвара, солнышко ясное - накорми будь добра мальца. - обратился он к кухарке указывая кивком на Шишкина - Много часов в дороге на голодный желудок, и замерз впридачу.
Кухарка обернулась, и расплылась в улыбке при виде юноши, еще почти мальчишки
- Накормлю, барин, как не накормить. - она отерла руки о передник и ткнув пальцем в скамью у стола принялась хлопотать собирая на стол и приговаривая - Это ничего, касатик, что на кухне. Зато покушаешь хорошо...
Она еще что-то говорила, но Воронов не особенно слушал, - в кухне ему делать было нечего но он задержался с любопытством глядя на Никиту
- Князь говоришь? Михал Саныч.... Репнин? - аналогия пришла сама собой учитывая недавний разговор с Анной
- Ну да... - только что азартно доказывавший свою правоту парень неожиданно смутился - Я.. это... знаю, не ровня, но...
- - Погоди-погоди-  - ротмистр поморщился поднимая руку - - Чуть подробнее можешь? Где он, я не видел его уже два.. нет, три дня-
- Дык в трактире-то он барин - Никита развел руками - Горькую пьет похоже. На уговоры не отвечает - сам пробовал. Вот Владимира Иваныча жду чтобы разссказать что за безобразие делается, а где искать не знаю
- - Зато я знаю-  - проворчал Воронов пожимая плечами - - Уехал с тестем. Долго тебе ждать придется. Иди-ка отдыхать пораньше-
Парень смущенно кивнул и затопал следом, когда Воронов неожиданно его окликнул
- Никит! Где это трактир-то?
Рослый парень описал , и  он поглядел на кухарку.
- Будь добра, милая, пригляди за господином Шишкиным. Хорошенько пригляди.  И ночлег бы ему - нехорошо конечно в отсутствие хозяина распоряжаться - но ведь у нас хозяйка есть. И она думаю не откажет. - спроси ее ты, Никита.
Через пару минут, оставив мальчишку в надежных руках он отправился в гостиную, но вскоре ушел и оттуда утомленный необходимостью как-то действия, и изображать какие-то чувства и эмоции которых давно уже нет...
Михаил в трактире... пьет горькую -сказал Никита. Не самый мудрый шаг, но это лучше чем те глупости которые иногда приходит иногда  в головы влюбленным. И хотя Воронову было мало дела до чувств Репнина - тот был другом Корфа. А значит... к тому же Анна не будет его искать сегодня вечером, раз вестовой примчался к самой ночи.
Дурак - он же пьет-то наверняка из-за тебя. - он вспомнил как переменился в лице Михаил услышав о помолвке. Возможно. Но Никита прав - негоже оставлять его там одного.
В конце концов - не проще ли пойти и узнать. Возможно и поговорить. Прихватить с собой еще кое-что.
Через несколько минут он уже выезжал со двора, придерживая локтем левый борт шинели

Трактир Воронов по указаниям Никиты нашел без труда. Привязал лошадь у коновязи, вошел внутрь и был немало удивлен тем что небольшой зал с низким, прокопченным потолком и грубо сколоченной мебелью был почти пуст. Миловидная женщина с простоватым, но полным чувства собственного достоинства лицом и хитро сощуренными, цепкими глазами протиравшая стаканы за стойкой бросила на него заинтересованный взгляд, а сидящий в углу на бочке мужик бросил оценивающий взгляд исподлобья.
Репнина он увидел почти сразу. Хотя тот и сидел спиной ко входу, выглядел измятым и потрепанным, и сидел согнувшись над стаканом как самый обыкновенный трактирный выпивоха - дорогое сукно сюртука, хоть и заляпанное чем-то - словно кричало в полный голос о том что его хозяин - человек при деньгах.  Воронов не торопясь сбросил шинель на руки услужливого мальчонки (видел бы этого мальчишку Корф! Мгновенно бы узнал!) бросил не глядя монетку за труды, и подошел к столику за которым сидел Репнин. Тот не поднял головы. Хриплый голос, и встрепанная шевелюра яснее ясного говорили о том что князь бражничает уже не первый день. Неудивительно.
- В Петербург, чтоль, за водкой бегал? Лей, не жалей!
Воронов чуть склонил голову набок, и все так же стоя рядом со столом вынул из-за борта сюртука принесенную пузатую бутылку. Сообразительный мальчонка тут же поставил второй стакан и испарился, а ротмистр спокойно отвернул крышку, налил в оба стакана до половины темно-янтарной жидкости, и так же молча опустился на стул напротив Репнина.

Воронов спокойно кивнул, выражая обычную благодарность за обычный тост, взял свой стакан, тем же жестом отсалютовал Репнину, и принялся неторопливо смаковать восхитительный коньяк. Весьма кстати Трубецкие всучили ему на Рождество эту бутылку - не пришлось расхищать винный погреб Корфа. А вот произнесенный Михаилом тост - яснее ясного свидетельствовал о том, что именно эта мысль и служит причиной того что он тут сидит в таком виде.
Ну что ж, не он первый, не он последний, как говорится. Но состояние Михаила ему почему-то очень не нравилось. Не то оттого что он все время подспудно помнил о Корфе, о том что тому будет больно и неприятно узнать - в каком состоянии его друг, не то оттого что впервые воочию был свидетелем того что происходит с бывшим соперником, и не испытывал к этому сопернику ни вражды ни злорадства.
Отставив наконец стакан он откинулся на спинку стула, жалобно крякнувшего под его тяжестью, и с усилием расстегнув тугую застежку глухого воротника мундира оперся запястьям вытянутой руки о стол а вторую устроил локтем на спинке стула.
- Один пьете, князь. - произнес он спокойно - Нехорошо это. Скучно, да и толка в сем занятии немного. Хотя некоторое удовольствие должен отметить, имеется. Вот и решил присоединиться.
Он покосился на пустой графин, принюхался и поморщился
- Это пойло пахнет фотогеном как куб братьев Дубининых в Моздоке. Живот от него еще не болит? Право, лучше пить коньяк. - Ротмистр чуть плеснул в оба стакана и поднял свой. -  Что топим-то? Рассудок надолго не утонет, а печали - такие паскуды что оч-чень неплохо умеют плавать! Знать бы правда кто их научил.

Отредактировано Сергей Воронов (10-06-2015 10:18:28)

- Что нашла - и для меня тайна за семью печатями - Воронов поднял свой стакан салютуя князю, но никакого тоста произносить не стал, и просмаковав содержимое до половины спокойно глянул на Репнина  - А вот объяснить... Вы могли бы и сами, князь. Мне кажется она действительно любила вас. Но ведь вы же первым оставили ее. В довольно грубой форме, если я правильно понял. Когда узнали о ее происхождении - и довольно давно. У нее было время пережить разочарование, и обиду... С одной стороны понимаю и вас. Вы могли посчитать что вас обманывали, водили за нос, лгали.. и не простили лжи. Но понимаю и ее. Она ведь надеялась что вы любите ее, и сможете понять что она попросту боялась признаться чтобы не потерять вас. И ваш разрыв восприняла по-своему. Что вы недостаточно любили ее и разница в происхождении для вас оказалась весомее чувств.  Обычное непонимание. А потом... взаимная гордость, молчание... и время.

Неприятное ощущение прошло по телу какой-то странной дрожью словно под мундир забрались сороконожки и маршировали сейчас по груди и спине. "Не бывает так, чтобы чувства превратились в ничто". "Она была так убедительна"... "Она актриса"... Странно и неприятно было слышать эти простые в сущности слова - понятные и простительные в устах отвергнутого мужчины. Но... недовольство ворочалось в душе словно колючий ежик который никак не может решить на каком боку ему заснуть.
Воронов не торопился на этот раз долить коньяка. Он хотел разговорить Михаила а не напоить его допьяна, что в сущности было бы проще простого сделать. Только вот не так. Не когда он погружен в сожаления, в которых... может быть и была доля истины. Ведь он все-таки сделал признание. И вернулся. Так что же верно - то что он говорит сейчас или то что предполагала Анна? Что говорит в его горе? Отвергнутая любовь или чувство собственнника?
- Могу понять ваши намерения. - спокойно, и даже как-то сочувственно качнул он головой - Но только откуда ей было о них знать? Она услышала лишь то что было сказано вслух - что вы порвали с ней - в унизительном для нее тоне. И исчезли. Странно было бы предполагать что после этого любая девушка всю жизнь проведет умываясь слезами и ожидая - не сменит ли мужчина гнев на милость. Боюсь если бы даже она и вправду до сих пор любила вас - того оскорбления она бы вам не простила. Охотно верю что вы не хотели ее оскорблять, что были шокированы, но женщинам это трудно понять. Обычное непонимание которое взаимная гордость превратила в разрыв. Так бывает, увы. - Воронов потянулся к бутылке и вновь налил коньяка обоим - А каково было вам после вашего разрыва, Михаил Александрович? Влачили дни в воспоминаниях о ней, и в надежде вновь с ней воссоединиться? 

Воронов молча выпил свой стакан до дна. Это был уже третий - без закуски, и на голодный желудок, но он не чувствовал опьянения. Он почти никогда его не чувствовал, если точнее. От большого количества выпитого лишь куда-то исчезала его всегдашняя насмешливость и спокойное полу-отстраненное отношение к жизни. В такие моменты он становился едва ли не мрачнее Корфа в самые худшие его дни, тогда раскрывавшаяся в его глазах темная бездна могла напугать кого угодно, потому что он сам куда-то исчезал, а оттуда, из глубин, являлось какое-то другое существо -  бесконечно спокойное, равнодушное и мрачное, словно чуждое самому этому миру. Но трех стаканов было явно недостаточно и а вот Репнину явно не мешало бы закусить. Довольно он протирал сюртук по трактирам - а продолжая пьянку далеко не уедешь. Сергей поглядел на хозяина, многозначительно принюхался, чтобы дать понять тому, что аппетитным запахом его кухни можно соблазнить кого угодно, постучал по столу, указывая - куда следует принести и поставить заказанную таким образом еду. Впрочем хозяин попался ушлый, и без слов понял - что приезжий офицер требует, и заторопился. Горячие, наваристые щи, и полная тарелка мясных пирожков. Подвинув снедь к Михаилу, Воронов похлопал по карманам, и вынул портсигар
- Позволите ? - он помнил что Репнин не курит.  Намеренно ли он сделал паузу в разговоре об Анне, или - оно само так получилось, он и сам бы теперь не сказал. Но ротмистр присматривался к Михаилу как врач присматривается к тяжелобольному, чтобы уловить момент когда тому становится лучше или хуже, а когда можно считать что кризис миновал

Воронов молча подал ему портсигар, прикурил свою сигару от свечи и выдохнув клуб дыма откинулся на спинку стула, не отводя от Репнина внимательного, изучающего взгляда. В нем не было ни тени насмешки, и уж тем более - торжества. Но и сочувствия - тоже не было. Слова.... да... Михаил был прав. Разве не то же самое он почувствовал тогда, в театре, когда она неправильно поняв его хотела уйти. И он - до тех пор убеждавший ее - что ей же без него будет лучше, и к слову - совершенно в этом уверенный - почувствовал как тиха и пустынна покажется жизнь без ее сияющих глаз, которые смотрят с такой полудетской доверчивостью... на предложение позвать цыган он никак не отреагировал, зная что сколько бы ни было музыки вокруг - Репнин даже среди вселенского гама будет сейчас слышать то, что травит ему душу.
- Понимаю, князь. - наконец произнес он вполголоса. - Она - похожа на кусочек солнца... Удивительное маленькое чудо....
говорить об Анне с Михаилом было наверное верхом бестактности, да и подобрать слова чтобы охарактеризовать то, что она пробуждала в душе - было невероятно сложно. Но он собственно и не подбирал слов. - Дитя со взрослой логикой. Считает себя эгоисткой - а на самом деле - самая добрая и светлая душа из всех кого я знал. К ней не липнет грязь.. рядом с ней тепло и солнечно... Хрустальная бабочка случайно севшая на плечо и боишься вздохнуть, чтобы не спугнуть ее. Хотя знаешь, что сукно мундира - не то, чего на самом деле заслуживает этот солнечный зайчик...
В последних словах неожиданно проскользнула горечь и он замолчал, мрачно стряхивая пепел, чтобы не сказать лишнего. Не стоило выдавать никому - а уж тем более Репнину того странного, двойственного чувства которое будило в нем отношение Анны.
- Не скрою, Михаил. Возможно вы были бы для нее куда лучшей партией... Если бы не одно "но". Впрочем... уже даже два.

- Начиная со второго - потому что это второе - непреоборимо. - Воронов вновь затянулся дымом и с выдохом пожал плечами - То, что вы видели своими глазами. Она приняла решение. Не в вашу пользу - что ж, так бывает. Не ждите от меня ни сочувствия, ни насмешек, князь. Знаете когда в строю с тобою рядом падает человек который только что был жив? В такие минуты не радуешься что выжил. И не горюешь по убитому. Человек на курок нажимает - а пули Бог водит. "Эта пуля твоя, следующая быть может - моя". Сейчас все с точностью до наоборот, но вы полагаю понимаете что я имел в виду. Счастье выпало мне. Так получилось. Почему именно - бесполезно рассуждать. Так судьба судила.
Хоть и немало он уже выпил, но в темных глазах не было заметно ни следа хмеля- только вот обычных иронических, насмешливых искорок в них не было.
- За первое можете вызвать меня на дуэль если сочтете нужным.
Подняв свой стакан он коротко отсалютовал им собеседнику, выпил залпом - словно это был не коньяк а самогон, и беззвучно поставив стакан на стол продолжал с безжалостной прямотой
- Первое "но" по которому я не уверен в том что вы были бы ей хорошей партией состоит в том, что Анна заслуживает верности со стороны своего избранника.

Отредактировано Сергей Воронов (03-08-2015 00:05:59)

- А вы из великой верности и любви на глазах у нее флиртовали с Надеждой? - Воронова похоже нисколько не тронуло ни великодушное пожелание князя, ни его обещание "защитить", и даже не позабавила нелепая попытка Репнина изобразить возмущение. Глубоко затягиваясь дымом, он наблюдал за собеседником со все тем же спокойным выражением лица, лишь в глазах мелькнуло что-то острое, хищное, удивительно трезвое несмотря на количество выпитого. А негромкий голос несмотря на безукоризненность формулировок резал словно нож. - Михаил - к черту отчества - я  посрывал немало цветов, уж поверьте, и знаю правила игры. Но только есть девицы для игры и флирта - множество, сколько угодно, одна, две, десяток. А есть - любимая девушка. Флиртовать с одной чтобы заманить другую - и наоборот, уходить чтобы заставить скучать по себе и упрашивать вернуться - все это знакомо, и я тоже играл подобным образом - со многими. Жонглировать эмоциями, переставлять барышень словно городошные фигурки - игра, игра, да ради Бога - сколько угодно. Девицы и холостяки Богом к этой игре предназначены. Но сердце любимой девушки - не городошная фигурка, и не фишка в игре. И с той, к которой действительно  испытываешь искренние чувства - не станешь играть.
Он стряхнул пепел и опер изувеченную кисть в край стола, выпрямив руку. Анна была права. Ребенок у которого отняли игрушку, которая уже не нужна. Может стоило бы преподносить это помягче и поделикатнее - ведь пьяный возможно не поймет сказанного, возможно попросту ответит ударом через стол, но Воронов, которому некогда отрезали фаланги пальцев не слишком острым ножом - всегда предпочитал топор. 
- Я мог бы понять то, что все оставили ее, не сумев простить лжи. Могу понять что вы поняв что не можете без нее - решили вернуться. Но не могу понять того, что вернувшись - вы не отправились первым долгом к ней и не сделали предложение -  а вновь затеяли игру - то с одной то с другой, флирт с одной чтобы привлечь внимание другой - игра вместо искренности - продолжится в фарс вместо верности. С любовью не играют, князь.

- Все верно - неожиданно  глухо отозвался Воронов. Не о том ли и сам думал слишком часто. Не это ли вносило едва уловимую тень в его отношения с Анной? Любила одного, разочаровалась, полюбила другого - это жизнь, но как же быстро она несется для женщин, раз в несколько месяцев Анна смогла втиснуть то, на что ему ему самому понадобилось более четырех лет. Что быстро загорается - то быстро остывает, что было в ее отношении к нему? Любовь ли? Или влюбленность? И то и другое - совершенно искреннее, яркое, светлое... но какая колоссальная разница между такими похожими словами. Любовь ли? Или просто восхищение необычным человеком? Мысль заставлявшая его столько времени отодвигать от себя это солнечное создание. Расстояние и время укрепляют любовь - но убивают влюбленность. Как же выдержит она долгие разлуки. И постоянно... всегда.... когда его не будет рядом, когда поизотрется в ее памяти воспоминание о нем... Поизотрется ли? Или нет? Он не хотел допускать этих мыслей, запретил их себе - еще тогда, в лесу. Отчего же они всколыхнулись сейчас? От страха? Свет в ее глазах был искренним - он не сомневался. Но - насколько он глубок? Долго ли выдержит она, или... или.... На секунду осыпались перед взглядом рыжевато-золотистые локоны Мари. Она предала его. И это точило его так, что долгих четыре года он не позволял себе верить женщинам. А теперь... заскрежетали замки, распахнулись засовы, во все глубины сердца заполнило ее доверчивым теплом, ее лучистыми глазами которые смотрели то с восторгом, то с упоением, то с сомнением и неуверенностью - почти детской, милой неуверенностью.
Чудо мое... маленькое чудо - удивительное, неожиданное. Истинно ли ты. Не остынешь ли? Не устанешь ли? В непрестанной монотонности будней стирающих как жерновами время и чувства... Яркий, солнечный зайчик, чистый, солнечный, искренний и доверчивый... не остынешь ли ты? Ведь не день и не два пойдут дальше над нами. А месяцы... годы... И что же делать тогда мне, если однажды - как множество других женщин - ты с тем же выражением глаз посмотришь на другого? Если однажды....
Ничего.
Он это знал.
Просто принять. В том и была великая тайна любви. Умение принимать... даже допуская всякое. Принимать сейчас. Высшим доверием на которое только был способен. Когда оставляешь сердце у чьих-либо ног. И уже от твоей избранницы зависит - будет ли биться оно в ее ладонях, или будет какое-то время усладой, а потом... потом привычкой... потом обузой... а потом - прахом под ногами. И принять и этот риск... и любое ее решение...
Но... как объяснить это явно сильно захмелевшему Репнину? Да и надо ли?
-[/i] Доверяя кому-то спину всегда есть риск получить в нее нож, Михаил. Но если любишь - примешь и его. - тихо произнес он наконец и тряхнул головой, прогоняя неуместные мысли. Он поднял бокал, и смерив Репнина взглядом заставил себя отвлечься от этих мыслей и сосредоточиться на том что происходило сейчас
- Можно и на брудершафт, если хотите - все равно завтра ты этого не вспомнишь -не переубеждать же пьяного у которого стакан в руке 
- но видеться мы будем далеко не часто. Я уезжаю в Польшу через пару дней.
И он замолчал, оборвав даже тень всколыхнувшихся было мыслей. Не надо этого. Думай о Репнине. Если он еще чуть-чуть выпьет, домой его придется тащить на себе. Впрочем... может оно и к лучшему - не станет сопротивляться...

Отредактировано Сергей Воронов (03-08-2015 02:13:01)

- Человечнее? - Воронов со стуком поставил бокал на стол, поглядел на догорающую сигару, вытянул из портсигара следующую и прикурил ее от окурка предыдущей. Пауза ушедшая на это - пауза в одну -две минуты, была необходима, чтобы не ляпнуть первое пришедшее в голову. Приходилось подспудно помнить что он говорит с тем кто беспробудно пьет уже несколько дней, и что выпил и до его прихода - и то что можно было сказать трезвому - не стоило говорить пьяному. И наоборот. Предложение выпить еще его не удивило, хотя по тягучей растянутости слов - безошибочно угадывал что скоро настанет момент когда Репнин свалится окончательно. Отговаривать его, или удерживать или говорить сакраментальное "Мне кажется вам уже достаточно" - он не собирался. По опыту знал - реакция на такое вот доброжелательство бывает прямо противоположная. Нет уж. Пусть пьет, если хочет. До беспамятства, до рвоты, до такого состояния когда коньяк едва ли не из ушей сочиться начнет. Залить дыру в душе не получается ни у кого, а вот отравить собственное тело алкоголем до такого состояния - чтобы назавтра одна мысль о нем вызвала тошноту - вполне можно. Да собственно это едва ли не единственное известное ему средство, чтобы вывести человека из запоя.
Вновь затянувшись дымом, второй рукой он поднял бутылку, опустевшую уже более чем наполовину, и налил оба стакана. Несмотря на то, что держать бутылку ему приходилось лишь тремя пальцами - она не дрожала
- За нас, так за нас. Точнее за вас, Михаил. Право вы похожи сейчас на человека которого у алтаря бросила невеста. Или ушла жена оставив вас с тремя детьми. К вам всего лишь отказалась вернуться девушка которую вы сами некогда бросили. Ваш разрыв произошел не сегодня, не вчера, а несколько месяцев назад - причем по вашей инициативе. Сейчас вы допустили ошибку которую допускают женщины. Решили что она все еще ваша - несмотря на то что вы ее оттолкнули. И продолжали так считать, несмотря на то, что она не раз убеждала вас в обратном. Причем же тут непостоянство? Пейте, князь. Сейчас вы заливаете разочарование своей иллюзией, а вовсе не утраченную любовь. А иллюзии иногда куда более живучи и неплохо умеют плавать. - он подвинул к Репнину стакан по столу и поднял свой, глядя на него с мрачной иронией, никак не вяжущейся с образом счастливого соперника - Ваше здоровье.

Воронов неторопливо смаковал коньяк, слушая становящейся все более неразборчивой речь князя, все так же наблюдая за ним. А вот когда рука Михаила словно бы упала на край стола, и стакан разлетевшийся вдребезги рассыпался осколками по полу и столешнице - он вздохнул. Похоже придется миновать еще одну стадию опьянения. Такое было конечно не внове, но хлопотно-то как.... Ему совершенно не хотелось ввязываться ни в трактирные драки, ни усмирять буйного, после долгой беседы с Анной, после полученного предписания, после осознания что лишь два дня осталось провести в мире и покое, с любимой девушкой, с другом, в безмятежной тишине занесенной снегом усадьбы - а теперь еще и после почти полубутылки коньяка - перспектива каких-то активных действий утомляла заранее. Хотя со стороны по нему не было - да и никогда не было заметно никаких признаков опьянения, сам он ощущал и привычный темный туман и мрачную тяжесть в мыслях которая неизменно приходила лишь во хмелю, и тягучий жар расползшийся по венам. И все же....
Он поднялся, почти одновремено с Репниным удерживая его одной рукой за правое плечо, крепко, что было сил. Вторая рука уцепилась за ножку несчастного табурета, чтобы не дать Михаилу ни помахать им, ни тем более взяться за дело всерьез.
- Да не туда, Репнин! - вслух же протянул он - словно бы с досадой, и несколькими шагами вокруг остановленного на полушаге князя, не размыкая пальцев- стал обходить его и разворачивать лицом к входной двери. - Какие иллюзии в деревенском кабаке? Вон там, за дверью они, не видишь разве? Вон же, скалятся. Ага, за дверь спрятались - думают не догонишь.

Мучнисто побледневший тип за стойкой похоже не поверил своему везению, и перекрестился с облегчением когда увидел что князь похоже передумал. Воронов же вовремя отдернул ногу, чтобы выпущенный Репниным из рук табурет не стукнул его по ступне, и поддерживая одной рукой повыше правого локтя а второй прихватив со стола бутылку с остатками коньяка. - вроде бы не навязчиво но на деле - весьма настойчиво направляя к намеченной цели отправился с ним к выходу. Логическая цепочка Мишеля впрочем заставила его расхохотаться
- Твоя правда, князь - только вот почему на ум пришла Сычиха с ее картами - А, я как раз знаю одну. Живет тут, совсем неподалеку, представляешь?
Порыв ветра загасивший свечу заставил его поежиться - в трактире было тепло, да и коньяка он выпил немало, но все же резкий перепад температуры прошелся ледяными пальцами под одеждой. Это заставило его вспомнить о делах насущных - Репнин с пьяных глаз холода не ощутит, но прохватить его может не слабо. И уже почти выталкивая его за дверь, с воплем
- Ах мерзавцы! Ату их! Ату! Не боись, князь, сейчас догоним! И покажем почем фунт лиха - обернулся к любопытному мальчишке-подавальщику высунувшемуся вслед за ними на крыльцо и рявкнул - Пальто князя, мою шинель и сани немедля! Да такие чтобы шибче ветра несли, понял?
Тот только пискнул что-то, и юркнул обратно. Не прошло и полуминуты как он выскочил обратно, набросил на протянутую руку Воронова, сжимавшую бутыль за горлышко и пальто и шинель и пронесся мимо них в какой-то сарайчик, явно не за совесть а за страх. Какие уж там чаевые - хорошо бы подгулявшие дворяне не принялись тут крушить чего ни попадя. Вон бутылью али подсвечником и голову раскроить можно а ведь к ответу-то их не призовешь!
Воронов тем временем с трудом, оскальзываясь на оледенелом крыльце - помог Репнину спуститься по ступенькам и рискнув на секунду выпустить локоть последнего из рук, накинул на него его собственое пальто
- Надевай! Вон какие черти злые, льдом дышат. Еще приморозить чего пониже пояса могут коли погоню за собой почуят

Воронов следил за его метаниями благоразумно стоя в сторонке. Благо ночью двор трактира был пуст, не считая двух мужиков которые благоразумно бросились кто куда удирая от воинственно размахивавшего подсвечником молодого человека. И слушая Михаила - поневоле улыбался. Сколько же он успел выпить до его прихода, и сколько дней предавался сему похвальному занятию - он точно не знал, но то что князь достаточно долго боролся с зеленым змием внушало уважение. Наконец он свалился - и Воронов, терпеливо ожидавший этого момента - опустился рядом в снег, внимательно вглядываясь в его лицо.
- Готов, да не совсем - отозвался он, в ответ на реплику трактирщика. Михаил хоть и был пьян до совершенного изумления, однако еще не отключился, и чтобы совершенно добить его, переполнить чашу, чтобы не допустить продолжения запоя, вызвать такое отвращение к выпивке чтобы на следующий день его рвало от одной лишь мысли о рюмке, следовало предпринять кое-что еще. А именно.... Воронов с усилием приподнял полубесчувственного Репнина под плечи и бесцеремонно влил ему в рот коньяка - прямо из горлышка прихваченной с собой бутылки. И подержал чтобы тот машинально заглотив жидкость - не поперхнулся бы.
- Не на своих плечах мне его отвозить надеюсь? -  бросил он через плечо, не отвечая на вопрос трактирщика о причинах княжеской попойки. Еще чего не хватало - распространяться о сердечных тайнах Михаила - с каким-то там содержателем трактира. - Где сани?
- Здесь вашбродь!- раздался из темноты писк мальчонки, и почти тут же тяжелые шаги, глухой топот копыт, и скрип полозьев по снегу .
Подползавшие сани явно были не из тех что могли нестись шибче ветра - но чудо было что в трактире вообще нашлось хоть какие-то! Мужик который вел под уздцы понурую лошаденку был укутан так, что его по ошибке тоже можно было принять за некое ездовое животное, почему-то поднявшееся на две ноги.
Воронов критически оглядел сей немудреный экипаж и подозвал мужика поближе. Вдвоем они перенесли Репнина в сани, где догадливый мальчонка все же сообразил укутать его каким-то кошмарным ворсистым одеялом. Сам же ротмистр подошел к хозяину, стоявшему на крыльце. Причин у достойного трактирщика было как минимум две - во-первых любопытство а во-вторых - ему не заплатили за выпивку! Он конечно бывало наливал и в кредит, но где ж гарантия что господа проспавшись вообще соизволят вспомнить про его убогое заведение. Поэтому при виде бумажника появившегося на свет из-за борта мундира он просиял.
Воронов не спрашивая о цене протянул сложенную вдвое бумажку
- Этого довольно?
- Довольно, довольно ваше благородие! - закивал трактирщик.
Воронов оглянулся на Репнина. Тот ведь гулял не первый день...
- Он задолжал за предыдущие дни? Или расплачивался?