- Ой, скажете, тож, барин - замахала на него передником Варвара, к изумлению обоих мужчин залившись краской как девчонка - Насмешили старую! Вы ж в сыновья-то мне годитесь.  Где ж видано-то! Чтобы князь, да на старой кухарке!
- Ах, не прибедняйся, милая - усмехнулся Воронов наполняя рюмки заново. Похоже ему явно не требовалось подсказки на этот счет - Ты завидная партия. Но опасная. Раз уж даже мой бездельник Юрка с такой охотой у тебя картошку чистил, то боюсь представить что  для тебя будет готов сделать законный супруг, особенно если кормить его будешь вот как нас сейчас. Одна опасность - на таком рационе существует весьма серьезная угроза превратиться в колобок!

"Какой-то не такой князь"... даже не столько слова, сколько тон, которым это было сказано - странным образом резануло слух, и Воронов вскинул на него глаза. А ведь и вправду что-то не так. Взгляд, которым Михаил какое-то время смотрел на рюмку. Ощутимое дежа-вю. Стол в кухне - стол трактира, рюмка наливки - до половины наполненный стакан коньяка. А вот выражение лица - то же самое. К чему бы? У ротмистра было неплохое чутье, и он так же как и Корф обладал способностью чуять фальшь, хотя и не понимал сейчас - откуда ее принесло. Словно бы подслушав его сомнения, и решив их мгновенно опровергнуть Репнин вскочил, но и это лихорадочное веселье показалось каким-то нарочитым.
- Ну что же, поддерживаю - Воронов чуть сощурился, тоже поднимаясь на ноги, Варвара зарделась до ушей и ретировалась к печи, помешивать медленно булькающее варево, а офицер выпив и опустившись на место уже не спешил наполнять рюмки. Что черт побери происходит? Показалось? Вполне возможно... а если нет? Вот уж этот взгляд на рюмку ему не нравился. Конечно напиться столовой наливкой это еще суметь надо, крепости в ней едва ли побольше чем в вине, но все же.... И как же это разузнать? А если ошибаюсь? - он чуть повернулся на скамье, чтобы сидеть вполоборота, и поймав взгляд Вари чуть дрогнул веками без малейшей улыбки, и медленно перевел взгляд на Репнина. Поймет или нет. Но Варвара не то оказалась и вправду на диво понятливая, не то у нее образовались какие-то дела, не то настойчивые комплименты князя ее вконец смутили, но помешав бульон она подобрав передник заторопилась куда-то оставив мужчин вдвоем.
Воронов покачал оплетенную бутылку и задумчиво произнес
- Знаете князь.... возможно я ошибаюсь... а возможно у меня паранойя.... но кажется это не совсем выход.
Угадал или нет? Ну что же, разведка боем всегда проще чем долгие обходные пути. Если угадал - это будет понятно сразу. Репнин не слишком хорошо умеет притворяться - его многословие выдает волнение там, где Корф намертво прятался за молчанием. А если не угадал... что же, всегда можно сказать что имел в виду что-то иное.

Вот так.... значит не ошибся. Странное чувство в животе, словно поворачивается там что-то. Неприятное и холодное. Отстраниться от него получилось довольно быстро, но вот тяжелый осадок тем не менее никуда не делся. И похоже лишь усиливался. Репнин и правда не находит себе места, это видно. Свербит у него внутри, свербит непрестанно - за этим его многословием обо всем на свете и преувеличенно легким тоном. Засевшая у того внутри заноза ощущалась так явно, что Воронов казалось ощущал ее собственным нутром. А вот помочь... чем тут поможешь... И отмахнуться - как от любого другого - не получалось. И дело даже не в том, что Репнин - друг Корфа. Молодой князь был ему приятен сам по себе. Со своим легким нравом и несомненной храбростью, благородным сердцем и горячей, пылкой душой. Такого человека хочется числить среди друзей. Но вот вышло так - что как бы не хорохорился князь, а все же мучает его эта заноза. И ставя себя на его место - он понимал, что как бы ни был ему приятен человек, которого любимая девушка предпочла тебе - ее тень всегда будет оставаться за спиной у обоих. Анна ошиблась, полагая чувства Михаила к себе несерьезными, и что печаль его была вызвана лишь эгоизмом ребенка у которого забрали ненужную игрушку. Сейчас он видел перед собой совсем, совсем другое... и это было глубже и искреннее чем тогда, в пьяном угаре.  Хотя надо отдать ему должное - держится он великолепно. И пожалуй и не приоткрылся бы, если бы он сейчас не принялся тормошить незажившую рану. Последняя фраза была неожиданной
"Умеете ли вы петь"? что за чушь? Хочет снова напиться, горланить песни и полагает от этого станет легче?
Уголок рта дернулся в так и не родившейся усмешке. Это ведь не помогает. Неужели Репнин этого до сих пор не знает?
- Нет.  - ответил он вслух, не моргнув глазом - Но я умею слушать ... тех кому нужно спеть. И забывать о том что услышал - он покрутил в пальцах рюмку, не спуская со своего собеседника пронзительного взгляда. И добавил помедленнее - А еще я умею рассказывать сказки... если находятся те, кому хочется послушать.

- Что ж.... извольте - Воронов едва заметно усмехнулся, и приподняв бутылку разлил наливку по рюмкам - Жил-да был когда-то на свете один молодой корнет. Эполеты он свои получил поздно, не в пример своим ровесникам, но не особенно по этому поводу печалился. И была у него возлюбленная, красивая как ангел. Любил он ее как безумец, или вернее говоря - как дурак. Дворянства она была худородного, но разве это кого-либо когда-либо останавливало? Предложил он ей руку и сердце, она согласилась, и ходил он едва касаясь земли, не веря собственному счастью. Но случилась как-то из-за нее дуэль, противник оказался сыном какого-то влиятельного чиновника из Второго отделения, и отправили нашего героя на войну, отмывать грехи. Тяжко было расставаться, много слез пролила его невеста, заклинала беречь себя, и клялась ждать.... - он с кривой улыбкой поднял рюмку, отсалютовал ею Репнину и выпил залпом. Сергей не снимал перчаток даже за столом, не желая демонстрировать лишний раз обезображенную шрамами кисть и обрубки пальцев. Разве что наедине с Корфом или с Анной - но больше никогда. Даже сейчас - на теплой кухне руки в перчатках выглядели странно. Он аккуратно и беззвучно поставил рюмку на стол. - Ее слова о том, что она не переживет, если с ним что-то случится, звучали у него в ушах всю долгую дорогу. И потом - тоже. Наполняя гордостью и радостью... и страхом за нее.  Все же на войне - возможно было все. Летели от нее письма, полные любви, и искреннего ожидания. Просьб беречь себя и бесконечной, такой искренней надежды на будущее. И было нашему корнету море по колено, а за спиной от каждого конверта отрастали крылья. Говорят влюбленным помогает сама судьба. Он продвигался по званию, и не раз бывал награжден, а еще большей наградой ему - была нежность и гордость за него в письмах любимой девушки. - в темных глазах что-то блеснуло, и он мягко поинтересовался -  Как вам пока что моя сказка, князь? Не правда ли - красивая?

- Концовка вполне предсказуемая. Все сказки этим грешат - в большей или меньшей степени - Воронов легко кивнул головой, и чуть дернул бровью, словно приглашая не относиться слишком серьезно к рассказу. Все же сказка - она сказка и есть. - Случилось однажды, уже будучи поручиком герою нашему попасть в очень скверную переделку. Выполз он из нее еле живым, с изуродованным телом и искалеченными руками, и по всем канонам - мертвец мертвецом. Да только вот упорно не желал умирать. Помнил про родителей своих, а особенно - о ней. О ее словах - что не переживет она, случись ему погибнуть. И надо было выжить. Хотя это оказалось чертовски трудной задачей, и многие недели бесконечной боли единственным лекарством были ее письма, приходившие уже в госпиталь. А потом - свершилось чудо! Она приехала сама. И пришла к нему. Трудно корить девушку за то, что она не смогла выдержать вида того, во что он превратился. Он и не корил, когда она выбежала с криком, что не желает видеть это чудовище. Здравый смысл подсказал бы что она больше не вернется - если бы влюбленные были способны слышать этот здравый смысл. И как за последнюю надежду он цеплялся на мысль о том, что она вскоре привыкнет, смирится, и вернется. Ведь не могла же истинная любовь, о которой столько было сказано и написано - исчезнуть вот так просто. Так что он набирался терпения и ждал. Пока наконец через две недели не пришла весть о том, что возлюбленная его вышла замуж. За некоего графа, который был... ну если не другом, то во всяком случае добрым приятелем нашего героя. И не раз, за этот год - не называя имени рассказывал о своей красавице-невесте, и ее нежных, искренних письмах. И вскоре после свадьбы своей - прислал приятелю письмо. Что наконец женился на своей невесте, которая его преданно ждала, и приехала к нему - специально чтобы обвенчаться, не дожидаясь окончания службы. Желал скорейшего выздоровления, и успеха в любви. Похоже бедный граф даже не осознал, что писала им обоим - одна и та же рука. Одни и те же глаза читали их письма... и на одной и той ручке красовались кольца, подаренные на помолвку - ими обоими.

Уголок рта вновь дрогнул в едва заметной усмешке, и Воронов покачал головой
- Право, князь, вы принимаете все слишком близко к сердцу. Это всего лишь сказка, и довольно старая. Банальная, как все сказки, и как все они - имеет столь же банальную мораль. - он вновь взялся за бутылку. Рюмки были маленькими - как для ликера, а вишневая наливка не отличалась крепостью, и он не опасался напоить собеседника. Зато наливка была вкусна, хорошо прогревала кровь, и рождала внутри приятное тепло, и какое-то домашнее успокоение. - А мораль такова - все раны рано или поздно заживают. Даже самые глубокие. Правда за них берется лишь один лекарь. Неторопливый, древний и мудрый. Штопает он их медленно, по-живому, иногда очень болезненно... часто оставляет на их месте глубокие шрамы. Но в конце концов - излечивает.  Только вот старик капризен. И когда его торопят, он в отместку, расковыривает раны сильнее. А потом снова берется за штопку. С его причудами приходится мириться. Даже в сказках. -он подвинул к Репнину рюмку по столу и со странной улыбкой поднял свою
- Вот и сказочке конец, а кто слушал - молодец.

Воронов задумчиво смотрел на него, покачивая рюмку в пальцах.
Видел? Смотри, Серж, смотри хорошенько. И запоминай. Чтобы впредь не делалЮ и не думал глупостей, поддавшись первому ощущению. И это - "мальчишка у которого отняли ненужную игрушку"? А ведь ты и сам так подумал поначалу, верно? И даже тогда, в трактире, тоже все еще думал так, не лги сам себе. Так что смотри повнимательнее - потому что ты ошибался.
Но заговорил он не сразу - так же серьезно и не отводя от Михаила спокойного, глубокого взгляда.
- Я знаю. И повторюсь в свою очередь - вполне доверяюсь вашей чести. Но... откровенность за откровенность, князь. Я рассказал вам эту историю не для только для того чтобы напомнить общеизвестную истину о том, что лишь время лечит подобные раны. Но еще и для того, чтобы вы поняли разницу между предательством - и стечением обстоятельств. В глубине души, вы считаете себя жертвой женского коварства, нет-нет, не трудитесь отрицать. - он чуть качнул головой, словно предупреждая возможные протесты. Сергей не умел читать мысли, зато хорошо помнил все, что говорил Репнин в пьяном угаре. А что у трезвого на уме - то у пьяного на языке - как всем известно. - Но это не так. Она не могла знать - что вы вдруг передумаете, после всего что было между вами сказано. И не была обязана провести всю жизнь в девках, оплакивая свою рухнувшую мечту. Вы оба тогда были неправы. Стечение обстоятельств, взаимные обиды - но никак не козни или чей-то недобрый умысел.
Воронов поставил на стол свою рюмку, которую так и не выпил и посмотрел на собеседника в упор. Незачем искать обходные пути, если можно пройти по прямой. И подыскивать слова - тоже незачем, если достаточно силы духа чтобы признать и высказать правду.
- Вам не стоит винить Анну в вероломстве или предательстве. И не стоит винить себя. В том, что с вами произошло - вина лишь моя. Не появись я на ее горизонте, она, скорее всего, со временем простила бы вам вашу резкость, и обиду - так же как вы смогли простить ее подневольный обман. И, возможно, вы стали бы для нее куда лучшей партией чем я, и дали бы ей то, что я дать неспособен. Но - случилось то что случилось.  Это по моей вине вы будете теперь жить с дырой вместо сердца, как жил.... персонаж пресловутой сказки долгих четыре с половиной года. На чужом несчастье - счастья не построишь, я знаю. Возможно когда-нибудь мне придется расплатиться за то, что явился невольным виновником вашей беды. И я расплачусь. Но - клянусь жизнью, Репнин - я многое бы отдал, чтобы моим соперником оказался бы кто угодно - только не вы. Потому что дружбу с вами я счел бы для себя честью.

Воронов и не думал возражать. Он слушал Репнина молча, постукивая рюмкой по столу, а потом так же молча, не предлагая никакого тоста - выпил ее содержимое. За судьбу. Только вот почему-то терпкая сладкая наливка отозвалась во рту горечью и его передернуло. Бывает же такое. Смена темы предложенная Михаилом оказалась весьма кстати, и он с усилием попытался выдраться из странного, липкого омута который словно бы облепил душу какими-то холодными, тяжелыми щупальцами. И ведь не сказать даже что мысли невеселые - потому что мыслей сейчас и в помине не было никаких, и он понятия не имел что это за ощущение, и откуда его принесло. Но Репнин похоже обладал даром разгонять любые тучи, и когда он вопросил
- Ваш долг? Вы это о чем? Что -то не припомню. - его голос звучал почти с прежним беззлобным ехидством.

- Ах вот оно что, вы про коньяк. - усмехнулся Воронов, понимая рюмку, и звонко цокнул ее краем по рюмке Репнина - Ну что же, за вами бутылка, и буду рад отведать ее с вами по возвращении. Если все будет хорошо, то я вернусь где-то в середине марта. Думаю вы и Корфа не откажетесь угостить от щедрот ваших? В виде набежавшего процента? - при последних словах он ехидно вскинул бровь, и просмаковав наливку едва заметно улыбнулся, искоса глядя на Репнина
- Да вы поэт, князь! Но цыган надо слушать не в кабаке, где они просто зарабатывают свой хлеб. А у костра, под открытым ночным небом, где они поют от души, а не за деньги. Их песни... это песни вольного ветра и быстрых коней. В пропахшем выпивкой кабаке они неуместны как чистокровный скакун впряженный в плуг. Но когда им аккомпанирует треск костра, в темное небо взлетают искры, а волосы треплет ветром - они и звучат так, как должны - голосом самой души.