С каждым днём Маше казалось, что её попросту вытесняют из собственного дома. Аделаида Ильинична занималась Софией. Для княгини появление нового человека в доме стало как глоток свежего воздуха. К тому же Софи была невероятной красавицей, что приводило в восторг княгиню Муромскую. В душе она хотела иметь такую дочь и по первости, закусывая нижнюю губу от досады, когда видела девушек рядом, сравнивала их и к своему неудовольствию злилась на Мэри - ну почему она родилась такой некрасивой, даже несколько уродливой, как считала княгиня. Будучи легко внушаемой и увлечённой натурой, в хорошенькой головке Аделаиды Ильиничны поселилась одна мысль, которая грела душу - возникновение в их жизни Софии не случайно. Само провидение смилостивилось над бедняжкой княгиней и послало ей дочь, пусть не родную, но ту, о которой она так мечтала, такую, какую она хотела видеть. В её сознание случилась подмена действительности и больной фантазии. Мэри она попросту не замечала. К чему? ''Такая замухрышка не может быть моей дочерью.''- вертелось в голове Аделаиды. 
Слово своё княгиня сдержала. Вот уже в течении нескольких недель она вся была занята в хлопотах по подготовке праздника в честь названной дочери Софии Калевановой. Аделаида лично выслала приглашения нескольким знакомым семьям, имеющих сыновей-женихов, впрочем она не постеснялась и отписать князю Рокотову. А что? Кто знает... На худой конец всегда можно развестись или... или же его супруга сама его оставит, как только узнает о измене, будущей и возможной измене, князя. Софии с её невероятной красотой раз плюнуть увлечь князя, заманить в свои сети, а там.... а там уж  и женить на себе.
Впрочем, среди претендентов, которых княгиня видела в качестве супруга Софии, были весьма достойные мужчины, ни чем не уступающие князю Александру. Среди них был и Дмитрий Павловичем Демидов* , двоюродный брат желанного князя. Впрочем всем известно, что  князь до недавнего времени был помолвлен. Однако несколько месяцев назад его невеста, Ядвига Менцовская, гордая и красивая полячка, скончалась вдруг от воспаления лёгких. Свет сочувствовал молодому и красивому князю. Но молодые девицы на выданье в тайне были рады данному событию, хотя никоим образом не показывали этого. Ведь Дмитрий Павлович снова считался завидным и желанным женихом, что активно обсуждалось в салонах (с печальным личиком, сокрушаясь, что его ''красавица невеста скончалась внезапно. Какой удар! Бедняга, он так её любил. Но время же лечит...Рано или поздно он женится''. И вот тут-то разворачивались горячие споры кто может стать претенденткой). Сам же князь Демидов не знал какие страсти бушевали вокруг него. Он не посещал празднества, не ходил в гости. Впрочем, как выяснилось, вот уже некоторое время он гостит у своего родственника, здесь, в Двугорском. Аделаида, будучи предприимчивой особой, не могла не пригласить и его. Что ж, не один, так другой. Тем более, что второй как раз свободен. А траур? Что ж с того. Не может же он длится вечно. У Софии словно крылья выросли за спиной. Казалось, она ещё больше похорошела. Её пухленькие щёчки пылали, как только она представляла, что будет танцевать с....а не важно Александр ли это будет или Дмитрий. Обоих она когда-то видела в Петербурге, но не была представлена ибо оба молодых человека всегда были с дамами: один - с женой, второй -с невестой. Серьезно девушка подошла и к выбору платья. Ведь в этот вечер она должна быть неотразима!
-А на шею, наденешь вот это - Аделаида Ильинична открыла свою шкатулочку с драгоценностями и достала оттуда невероятной красоты ожерелье. Это была нитка маленьких драгоценных камушков, переливающихся всеми цветами радуги, готовых вспыхнуть и сгореть. - Это подарок моей матери покойного короля - княгиня приложила ожерелье к тоненькой шее Софии и продолжила, отвечая на вопрос в глазах девушки - я родилась и выросла в Англии. Моя Матушка Джейн Грей была фрейлиной королевы. Это потом её выдали замуж за русского князя, жившего в Лондоне, моего отца Илью Фёдоровича Донтиннгтон. Его семья очень много лет проживала в Англии, если не ошибаюсь, ещё со времён Петра Великого. О, они были весьма состоятельны....свой замок, земли....
-Какая у Вас удивительная история - промолвила София, слушая, как заворожённая.
-Маменька, а мне Вы ничего не подарите? - вдруг произнесла Мэри, которая сидела с книгой рядом. Она не была поглощена будущим праздником. Какой в этом толк? Ведь праздник в честь Софии, которая даже не разговаривала с ней с момента приезда, а если и говорила, то весьма пренебрежительно и сквозь зубы. Мэри сидела в библиотеке с книгой, когда сюда вошла маман, с шкатулкой в руках,  с княжной Калевановой.
-Дорогая моя, а разве  ты собираешься на праздник?
-Дорогая, Аделаида Ильинична, ну что Вы?! Разумеется Мэри будет на празднике - вдруг Софи подошла к Мэри и приобняла её за плечи, словно была её родной сестрой и любила до безумия, чем вызвала недоумение у самой Мэри:
-Софи, а Вы со мной будете разговаривать только в присутствии маменьки?
-Не поняла тебя, дорогая - мягко улыбнулась Софи
-Мэри?! Что за тон?! - подняла брови вверх княгиня.
-Всё Вы поняли. Маменька, Вы наверное не замечаете или не хотите замечать, но княжна Калеванова, а попросту Ваша любимица София, со времени своего приезда со мной и двумя словами не перекинулась и только в Вашем присутствии она обращает на меня внимание, в остальное же время...
-О, Мэри, у меня просто не было времени...и потом, ты наверное не правильно меня поняла - начала оправдываться Софии и скорее перед Аделаидой Ильиничной нежели чем перед Марией.
-Да как ты смеешь! Софи, чудесная девочка. Она так хорошо о тебе отзывается всегда. - взвизгнула княгиня Муромская - И не смей обвинять её в не тактичности. Она потеряла отца! Ты знаешь что такое остаться одной?! Или ты думаешь, что она будет с тобой любезничая обсуждать безделушки? Как же ты глупа! Софи выше всего этого. Идём, моя дорогая. - она взяла Софи под руку и вышла с ней из библиотеки.
Мэри вздрогнула от звука упавшей книги. Она даже не заметила, что положила её на колени, а не на стол. Сегодня, в эту минуту, княжна окончательно поняла, что в этом доме она чужая и что красавица Софи в прямом смысле украла её дом, её мать, и что все бы были рады и вздохнули с облегчением, если бы вдруг дурнушка Мэри исчезла. 

_________________________________________________

Вся гостиная Муромских сверкала и сияла. Всюду цветы и большое количество свеч. Аделаида Ильинична возбуждённая торжеством вместе с Софией стояла в дверях, встречая гостей.
-Ах , как я рада, что вы посетили нас...это такое радостное событие...- говорила она всякий раз, как только подходили новые люди.
Софи улыбалась. Её глаза сияли, словно, звёзды. И в эти минуты она была чудо как хороша! Княгиня Муромская не ошиблась, когда восторгалась красотою молодой девушки. Комплименты, улыбки, смех, радостные восклицания, звуки флейты, первые танцующие пары, переплетение рук ... Аделаида Ильинична любовалась своей подопечной. Она уверовала окончательно, что София - её единственная дочь.
-Барышня, возьмите шампанское - вдруг раздалось над ухом Мэри, которая стояла в стороне и наблюдала за всем происходящим.
-Ах, Анечка, ты меня напугала - вздрогнула она, повернув головку и увидела, что перед ней стоит её верная служанка и держит на подносе несколько бокалов игристого напитка - не хочу я, уйти хочу...
-Нет-нет, барышня, нельзя.
-Да от чего же!? Кто-то из гостей пожелал мне доброго здравия? Я подошла к маменьке, дабы тоже поприветствовать гостей. И знаешь что она мне сказала? Что бы я не позорила её, ушла и старалась весь вечер не подходить.
-Барышня... - служанка не знала, что и сказать. Княгиня уж слишком жестока к своей собственной дочери. Тем более в такой день. И как ни ломала голову крестьянка, она так и не могла понять - отчего княгиня Муромская так прилипла к молодой княжне Калевановой и видеть не хочет свою родную дочь.
-Странно, но я даже нашла в себе силы ответить. Я сказала, что это мой дом тоже. А маменька....маменька посмеялась. Сказала, что я её позор и крест и что она видеть меня не желает. Анечка, ты же видишь.. maman всем представляет Софи как свою дочь...все в то и уверовали.
-Ну и пусть даже так. А Вы не уходите. Назло.
Мэри улыбнулась, взяла бокал и отошла от служанки в сторону.

-Чудесно выглядите Софи - шептал на ушко молодой княжны один из гостей - Вы просто покорили сердца всех присутствующих. Ах, как же я завидую тому чьей супругой Вы станете...Вы - настоящий бриллиант.
Софи слушала, томно смотрела и кокетливо опускала глаза.
Воистину праздник в её честь оказался выше всех похвал. Музыка гремела, гости танцевали  без устали, восхищались молодой Софией...
-умница, Софи - одобрительно кивнула Аделаида Ильинична - Ты очаровала весьма достойного человека. Впрочем, у меня было ни тени сомнения на этот счет. Этого дурака охмурить не стоит ровным счётом ничего. Впрочем, моя дурочка Мэри даже на это не способна. Запомни, девочка моя - напутствовала княгиня в перерывах между танцами, когда мужчины собрались в кучки бурно то-то обсуждали, громко смеялись,спорили, а дамы обмахиваясь веерами пили лимонад, шампанское, кушали мороженое в фарфоровых креманках, - твоя цель - это князь Демидов. Вон он стоит рядом с графом Кургановым. Да, да...именно он. Положение, деньги... всё это тебе обеспечено. Ну и не нужно сбрасывать со счетов его внешность и качества. Он красив, добр, благороден и знает чего хочет. Ну да, немного дерзок, шутливну и что с того. Девочка моя, вы будете восхитительной парой и уж будь уверена, я не пожалею ни копейки для празднования вашей свадьбы.
-Аделаида Ильинична, Вы очень добры ко мне.
-Ах, какие пустяки. - она заломила кисти рук , что раздался тихий хруст. - Вечер - чудесный. Как давно я так не веселилась.... пожалуй, со времени моей собственной свадьбы... и она оставив девушку, подошла к группе дам, которые что-то живо обсуждали.
-Аделаида, дорогая - начала одна из дам, то была графиня Рейнбок - но помниться, у Вас же был дочь...Ваша, родная, не наблюдаю её здесь.... Ведь Софи, хоть и прелестна, но она не может....
-О, Вы правы....Мэри. Моя - дочь Мэри. Она здесь. Мэри! Мэри! Ах, вот ты где...подойди сюда, дорогая. Нельзя же прятаться от людей весь вечер. Ох, простите её....Она не привыкла, когда в доме столько гостей.
-Но, маман, Вы же сами попросили меня...не привлекать внимание. - Мэри сделала глубокий вдох -  Ведь этот вечер посвящён Софии
-Глупости какие....ах, не слушайте её. Болтает девочка
-Аделаида, Ну что Вы. Разве Ваша дочь девочка? Она уже барышня - все дамы засмеялись, а Аделаида Ильинична улыбнулась, хотя в душе она хотела выцарапать газа Мэри - ну надо каково! так и думала, что непременно что-то ляпнет, опозорит!
- Мда - вдруг проговорила одна из дам  - неудивительно, что несколько лет назад, дорогая княгиня, Вы так и не представили дочь в свете...печально бы было, весьма печально.
-Ну не всем рождаться красавицами - протянула Муромская
-Наверняка, Мэри - Вы не замужем. Нет? Но Ваш возраст?! Давно пора!!!! Впрочем, я так и думала. Неудивительно. Это ужасно, ужасно. Хуже доли и не придумаешь.
-Да, да....старая дева..ужасно
-Кошмарно
-Аделаида Ильиничная, сочувствую Вам...Иметь дочь - старую деву....как это печально. Никогда не видеть дочь счастливой, не иметь внуков! Пустая жизнь, никчёмная...
Мэри затряслась внутри, готовая заплакать, но она сдержалась, улыбнувшись:
-хуже участи не придумаешь, когда выходишь замуж и делаешь вид счастливой жизни....напоказ - и резко повернувшись, ушла. Но после её ухода дамы продолжали обсуждать, что для каждой женщины важно выйти замуж. Это статус, это долг, а иначе и и жить-то не зачем.

Тихо закрылась дверь. За огромным окном, выходящим в сад , было уже темно. Мэри вышла из гостиной в коридор, прикрыв за собой дверь, подошла к окну, поставила бокал на подоконник и зарыдала, закрыв лицо ладонями. И ей было безразлично, что глаза будут опухшими и красными, а на щеках будут пятна. Всё равно никто и внимания не обратит, да и всегда можно уйти в свою комнату. Вся горечь, боль выходила наружу со слезами. Она никак не могла понять отчего именно ей была начертана такая судьба. На проповеди отец Иоанн говорил, что каждый человек приходит в этот мир с определённой миссией. Для женщины - это быть женой, матерью. Но с какой миссией она была послана? Уж лучше было бы во все не рождаться или умереть во младенчестве. Впрочем, каждый несёт свой крест. Господь мучился на кресте, прибитый гвоздями, он понёс страшную боль за людские грехи. Но так же тяжела физическая боль, как и душевная. Боль людского осуждения, людских насмешек, указаний и поучений. Мэри хорошо понимала, что прошло её время, когда можно было или хотя бы возможно было что-то изменить. От этой мысли становилось ещё больнее. Сердце было изранено, настолько, что кажется там не было живого места. И только затянувшиеся раны, сочились немного, как кто-то обязательно наносил новые... Вряд ли такое сердце можно излечить, никакой целебный бальзам не способен на это. Ибо раны-то затянуться, покроются коростой, короста отскочит, но останутся следы. Постепенно слёзы перестали литься и , как это бывает обычно, наступает покой и безразличие. Она взяла бокал, выпила залпом до дна и разбила его о пол. На губах княжны появилась ядовитая улыбка - так же как этот бокал, разбилось когда-то, возможно как только она начала подрастать, её сердце, на множество мелких осколков. И всё уже тогда  стало предопределено - разбитого никогда не склеить, а потому она никогда не познает, что такое счастье. Настоящее, не лживое, не притянутое, не навязанное... Она медленно нагнулась и подняла один из осколков, безразлично посмотрев на него. Её усталые глаза посмотрели на закрытую дверь, за которой раздавались звук музыки и смех. В миг ей стало противно от всего этого. - Какие же все лицемеры - прошептала она и сжала кулачок, забыв, что в руке осколок. Секунда, резкая боль и тонкой горячей струйкой по ладони побежала кровь, оставляя на полу капли.

Мэри не знала что и ответить. Действительно, что она тут делает? Уйти, уйти непременно и давно нужно было это сделать. И ей вдруг стало стыдно от того, что она стоит перед молодым человеком и ломает комедию. Да он прав! Тысячу раз прав. Разве маман не устроила этот вечер, чтобы Софи могла завлечь в свои сети кого-то? Разве эти томные взгляды и улыбки не являются фальшью? Разве ей самой не приходится притворяться? Да всего несколько минут назад! В зале! Ей пришлось сдержаться, хоть и ответила несколько грубо на вопросы стареющих, но считавших себя ещё молодыми, матрон. А ведь могла ответить деликатно, мудро, с достоинством,  как это делают в книгах. Она такая же фальшивка как и все, только они это делают напоказ, а она...она...изображает из себя примерную барышня, хотя в душе терпеть не может их общество. Впрочем, если бы она имела какой-то вес в обществе, имела бы всё то, что положено иметь женщине в её лета, то и не было бы, возможно, этой неприязни. Какая же лицемерка! Лицемерка!   Комок подошёл к горлу и Мэри едва сдерживалась, чтобы слёзы не выступили на глазах. Ну от чего она такая? От чего? Ах, они честны в своём бесчестии, а она...
-Вы правы - тихо произнесла Мэри- люди везде одинаковы. Возможно даже, что некоторые хуже, чем кажутся как должно быть глупо она выглядит сейчас: испуганная, бледная, с пустым взглядом... Нет, уйти, уйти сейчас же. - Князь, Вас должно быть заждались в гостиной, прошу простить меня и она сделала шаг в сторону, чтобы удалиться.
-Я хочу выйти в гостиную с Вами...Вы хотите уйти? А как же танец?
-Я уже сказала Вам, пригласите кого-то ещё. Сегодня приглашено много барышень, которые были бы счастливы составить Вам компанию. Например, Софи...Вы представить себе не можете как она танцует. Её движения так плавны и легки.
-А я уже сказал Вам, что хочу с Вами...
Мэри покачала головой ''нет''  и ответила: ''Всего доброго, князь''. На губах появилась улыбнулась, но  вышла она грустной и какой-то неуверенной.
И закрыв за собою дверь, девушка остановилась и прижалась спиной к стене, вздохнув с некоторым облегчением.  Зачем мучить своё сердце? И хорошо, что не осталась. Зачем? Чтобы потом придумывать, из-за этой фантазии не спать... И Мэри готова была двинуться вперёд. Но вдруг, что-то заставило её остановиться. Если она сейчас уйдёт, то уже никогда, никогда не будет ни малейшего шанса даже просто поговорить с кем-то посторонним.  И, развернувшись,  решительным движением открыла дверь, которую закрыла за собой несколько секунд назад
-Не знаю, что у Вас произошло, видимо что-то серьёзное, но я рад, что Вы изменили своё решение - первое, что услышала княжна,ещё не войдя в коридор. Князь стоял на том же месте и улыбался, держа руки за спиной. Мэри легко, словно проплыла, подошла к нему:
-Вы правы - проговорила она, но думая о своём, добавила - и пусть они думают, что хотят
-тогда мазурка? - Дмитрий Павлович протянул руку и Мэри вложила в его ладонь свою маленькую, но вполне изящную, холодную, что ощущалось даже через перчатку, ладошку.
-Говорят, люди, у которых холодные руки, имеют очень доброе и горячее сердце - вдруг шепнул ей князь на ухо, когда они вошли в зал. Мэри подняла  на него свои большие глаза и вдруг, сама от себя не ожидая сказала,  довольно мрачно:
-А ещё говорят, что холодные руки у тех, у кого сердце давно мертво
- Тогда позвольте мне оживить его

Софи кокетничала, репетируя основную атаку перед боем за сердце князя Демидова,  с одним уже не молодым,  довольно несимпатичным, но достаточно обеспеченным, графом Н-ским. Он шутил, но шутки выходили плоскими и прескучными. Софи наигранно смеялась, периодически зевая, но скрывая это за веером, изображала интерес, но периодически стреляла глазками по сторонам в поисках князя Дмитрия. Графу было приятно, что  с ним беседовала такая красавица. Признаться, он, овдовев вот уже как два года назад, давно подыскивал себе жену. На праздник он был приглашён исключительно из уважения, однако сам граф воспринял это несколько иначе. Разговор вдруг перетек в русло сельского хозяйства. Граф хвастался своим капиталом и приобретенным недавно имением. А хорошенькая княжна кивая,  едва не уронила бокал шампанского из рук, когда увидела, что князь Дмитрий, вошёл в зал не один. Интересно где он был? И вошёл.... с кем?! С Мэри?! Где...где они и когда успели познакомиться? И как? Как случилось так, что в зал вошли вместе, держась за руки!
-Прошу меня простить, граф, но я вынуждена Вас оставить. Мне нужно переговорить с ...С Марией Андревной - резко остановила Софи своего кавалера.
-Оооо, княжна, а я как раз думал поведать Вам каких быков я приобрёл намедни.
-не сомневаюс, что это была интересная история, но... в другой раз
-о, я буду ждать...история и впрямь весьма занимательна - кивнула Софи и быстро направилась прямиком навстречу вошедшей паре. 
-Ах, вот Вы где, а я искала Вас - пропела медовым голосом княжна, как только оказалась подле Маши. Впрочем глаза хорошенькой княжны выдавали её, поскольку смотрела она исключительно на князя, но вопрос задала вовсе не ему.
- вот как? - князь принял вопрос на свой счёт. В эту минуту раздались звуки музыки - прошу простить нас, Софи... как Вас по батюшке? мы с княжной Марией Андреевной намерены танцевать. Уверен, что Вы тоже. Ведь наверняка Ваши танцы расписаны, книжечка вся заполнена? И Ваш поклонник ищет Вас - и, подарив Софии улыбку, повёл свою спутницу в центр залы.
Софи же проводила их испепеляющим взглядом. ''Ничего. Танцуйте. Всё равно эта серая мышь ни на что не годна. Поди из жалости и пригласил'' - мысли хороводом кружились в головке молодой особы. Она раскрыла веер, сказалась уставшей на приглашение какого-то гостя, отошла в сторонку и принялась наблюдать за танцующими.

Губы Марии дрогнули. Слова матери каждый раз с болью отзывались в сердце.
«Он сделал ей всего лишь одолжение».
«Ему стало жаль её» .
«Мэри  хахаха даже надеяться ни на что не может. …она серая мышь».
Княжна даже сама не заметила как заплакала. Горячие слёзы ручьём побежали по щекам, оставляя мокрые следы. Она сжала зубы и закрыла глаза, от чего слёзы почему-то побежали ещё сильнее. Этот ком внутри, как она не силилась, всё же вырвалась наружу.
«Он сделал ей всего лишь одолжение».
Разумеется, разговаривая с князем, Мэри ни на что не рассчитывала. Она прекрасно осознавала свои возможности. Воспитываясь в глуши, сама по себе, у неё не было навыка общения. В романах, которые она  читала, все девушки , в таком же положении как и она,  бойко общались с вдруг появившимися из ниоткуда принцами. Но  здесь было одно преимущество, причем достаточно существенное – все героини были красавицами. Мужчины любят глазами.  В первую очередь они оценивают внешность, а уже потом поведение и душу. Увидев девушку, вряд ли мужчина скажет «ах, какая у неё  тонкая душа, какие мысли!». И праздник наглядно это доказал.  Впрочем…по началу князь показался Мэри совершенно другим….и зачем во время мазурки и после  он рассказывал ей про свои увлечения, своих друзей, особенно про какого-то Васю Шеховского, который постоянно попадал в разные истории, постоянно проигрывается в карты, но зато честен в дружбе, да и вообще добрый малый;  про старую княгиню Залесскую, неснимающую никогда с головы забавный чепец с лентами и большим бантом сзади, она посещает все праздники в Петербурге, иногда выезжает в Ригу, откуда она была родом, и всегда всех оценивает, через пенсне,  с критической точки зрения, нюхает табак, курит трубку и пьет только рижский кофе; что мазурку нынче в столице танцуют по-другому, а полька вообще вышла из моды; спросил а что сейчас читают в провинции и слышали ли про Жорж Сад, которым, а точнее которой, упивались все столичные барышни («редкостная дрянь, не читайте этого»); что князь Засекин имеет вставную челюсть и ночью кладёт её в скан с водой, и ставит его почему-то в буфет , а однажды ночью его супруга хотела попить воды, да спросонья что-то напутала, взяла стакан с челюстью, да как закричит и потом не могла заснуть до утра от испуга.  Сам же князь Залесский Палдимич за весь праздник не встал со своего стула, а только из графинчика попивал тоненькими глоточками мадеру, хлопал в ладоши поговаривал «ах молодежь нынче не та, вот мы бывало так закрижимся, что тут же и падали на пол… дааа и барышни тако же. Прям вот так и падали».  И князь Дмитрий пояснил, что Залесский  в молодости много пил оттого и падал всё время, тянув за собой партнёршу, так, говорят, он и познакомился со своей супругой, которая рассмотрела в нём нечто такое чего не замечали другие. С тех пор Палдимич и пить перестал, но и более не танцевал.  За несколько минут Мэри узнала много совершенно нового и окунулась в совершенно другой мир, от которого она была отстранена каким-то невидимым барьером, и все её попытки перешагнуть через который  были тщетны. Неужели всё это была игра? Но зачем? Зачем было слушать внимательно её болтовню про жизнь такую далекую от столичной. Посмеяться? А потом рассказать, тому же другу Шеховскому, как на одном из балов он с умным видом слушал одну провинциальную дурнушку?  Как же это глупо…. Глупо вот так сидеть и реветь на подоконнике не из-за чего, глупо слушать, что говорит maman, глупо так жить… 
«Он сделал ей всего лишь одолжение».
Неужели вся жизнь пройдёт вот так? Уехать бы куда-нибудь….только куда? Не зная мира, не зная ничего можно только погибнуть. Ну, от чего? От чего ей Господь предписал вот так страдать? От чего? За что? Ну почему кто-то достоин и семейного счастья, и  свободы, а она нет. От чего она родилась именно такой, без шарма и очарования.  Очень много вопросов мучило бедное и измученное сердце молодой княжны. Сбросив одеяло на пол, она, в одной ночной рубашке до пят, ходила по своей маленькой комнатке, словно в клетке. Остановившись  вдруг посередине комнаты,  в голове пробежала мысль: А что дальше? Что дальше? Для чего жить? В чем смысл жизни? Получается она никогда не узнает, что значит по-настоящему любить и быть любимой, не узнает что значит когда кто-то заботиться о тебе, а ты о нём, не узнает что такое обычные человеческие объятия, да даже просто, когда кто-то очень любимый лежит рядом и слышть ровное дыхание,  в своём доме, да что там и своего-то дома не будет никогда, она не услышит детского смеха, никто никогда не назовёт её «мама», она никогда не познает настоящего женского счастья, счастья материнства.  Ни-ко-гда! Никогда! Никогда!!! И однажды она проснётся в холодной постели уже маленькой старушкой, одинокой старушкой, которую все позабудут и никому она не будет нужна.  И жизнь прошла …и кто будет потом молиться за её душу…никто. Одна. Кругом одна. Как в пустыне. Недавно пришло письмо от Лизы Долгорукой…пара строк… всего лишь ответ на отчаянное письмо Муромской … как всегда «держись, не плачь, Господь поможет»  и далее о своей будущей свадьбе о том какое же счастье, что её и Сонечку пригласила к себе однажды Наташа Рокотова, а там был её брат, князь Репнин и что теперь много времени проводят вместе, да так весело, а недавно он сделал ей предложение  ''правда маменька этого не знает ещё'' …. Разве может она, невеста князя Репнина, понять её, несчастную Мэри. Сытый голодного не разумеет, как богатый – бедного.
Волосы выбились из под чепца. Она с силой сорвала его с головы и швырнула в сторону.  Ещё после праздника, вытащив шпильки из волос, на ночь княжна не заплела как обычно волосы в косу, а просто убрала их под чепец. И потом сейчас они волнами рассыпались по плечам и спине, доставая почти до пола.
Наступило оцепенение. Мэри повалилась на кровать и долго-долго смотрела в потолок. Ах, если бы она могла умереть сейчас. Вот сию минуту. Всё равно здесь она никому не нужна, никто и плакать не будет. Даже не заметят. Всё равно  нет смысла жизни. А там, там она будет рядом со своим Отцом, её создателем.
-Пресвята Богородица, помоги. Господи помилуй мя грешную….что за дурные мысли лезут в голову.  А если….
Мэри поднялась. Она подбежала к зеркалу и посмотрела внимательно на своё отражение в нём.
-Не у всех же есть только один путь…интересно, мне подошёл бы чёрный клобук?   Как-то во сне я видела себя в чёрном облачении, монашеском. Вдруг….Господи направь меня. – проговорила она и испугалась своего хриплого голоса.
Но вдруг стало легче. Она быстро собрала волосы в пучок, заколов шпильками. Умылась студёной водицей, которую Аннушка принесла ещё с вечера. Оделась, без помощи своей служанки-наперстницы, и вышла из комнаты.
Во всём доме стояла мертвая тишина. Мэри знала, что в этот час никто и не встанет. Все спят. Она свободно прошла в кухню, где мирно потрескивал огонёк в печи, а недалеко, на лавке,  спала кухарка, покрякивая во сне. Наверное, сниться  как вернулся её муж, сторож  Фрол. Он уже недели четыре как ушёл к своим в деревню , проведать стариков-родителей, да и более не давал о себе никаких вестей. Мужики приходили из деревни, но  Фрола там никто не видел. Нет мужика. «Барыне покамест не сообчали». Беглый крепостной.
- Осерчает барыня – говорили мужики – авось вернётся, можа  полюбовница где, намилуется да вернётся, а нет, тадысь и сообчим.
Мэри взяла из буфета несколько плюшек,  блюдечко с вареньем, кусок ветчины с молочным кисло-сладким соусом, две картошки,  кофейник, правда уже остывший, но в нём оставалось ещё немного кофе, который так любила пить на ночь и утром Адеилаида Ильинична. Княжна боялась, что может разбудить кухарку, а потому  ходила босая. Но видимо та спала настолько крепко, что если бы сейчас выстрелила пушка , то  они и  не проснулась бы. Покряхтела, почмокала бы своими тоненькими губами, ахнула, да повернулась на другой бок. Завернув продукты в большую теплую, пуховую шаль, укрепив кофейник, чтобы кофе не пролился, и блюдечко с вареньем, Мэри прошла в конюшню;  растолкала конюха Ваську, сорокалетнего мужичка с темной с проседью бородкой, велела оседлать ей Бурку. Васька недовольно проговорил себе поднос, мол, чудит барышня, в эдакую рань, когда пастухи ещё дрыхнут,  собралась куда-то, не иначе как на свиданьице, но лошадь запряг и помог забраться барышне на неё, подав ей потом узелок.
-Сусе Христе, храни нашу барышню – перекрестил он удаляющуюся фигурку молодой княжны – авось вырвется от этой ведьмы….пущай человек бы тока был хороший…  - и завалился потом снова спать.

Наслаждаясь спокойствием, созерцая величие осеннего утра, Мэри и  не подозревала, что в её отсутствие дома разразилась буря. Аделаида Ильинична проснулась с сильнейшей головной болью. Несмотря на успех вчерашнего предприятия, её настроение было испорченным с утра.
-Нет, я решительно не понимаю и отказываюсь понимать - негодовала она. Её домашний наряд ещё не был снят. Длинный китайский шёлковый расписной халат, кружевной с лентами чепец. В её холёных ручках было письмо. Его принесли ещё вчера, но княгиня была так погружена заботами о празднике, что совершенно позабыла о нём. Это было сообщение от супруга. Он по-прежнему находился в столице, там вдруг у него возникли какие-то непредвиденные обстоятельства в связи с наследством Калевановой и князь так запутанно всё объяснял, что Аделаида Ильинична как ни силилась, так и не смогла понять что же там произошло. Ясно было совершенно одно - князь вернётся не скоро. Княгиня ходила из угла в угол, судорожно соображая. - Впрочем, может оно и к лучшему. Здесь от него всё равно никакого проку. на её указательно пальце правой руке блестел большой перстень с массивным агатом в кружевной серебряной оправе. Она редко снимала его с руки, даже когда спала. И сейчас, при утреннем  освещение, он переливался в бликах солнечных лучей. Княгиня положила письмо на туалетный столик и, вытянув руку вперёд, полюбовалась камнем. - Хм...красив - и позвонив в колокольчик, велела подавать завтрак в столовую.
-А что если нам пригасить к ужину князя Демидова... Ну не его одного, разумеется - рассуждала княгиня за завтраком.
-Аделаида Ильинична, возможно ли это - проворковала счастливая Софи, слегка покраснев. Князь действительно произвел на девушку невероятное впечатление. Она настолько была поглощена им, попав под его обаяние, что всё утро не сомкнула глаз и, как водиться у женщин, лежала, представляла, мечтала и припоминала каждую минуту вечера, проведённую с ним, каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение.
- От чего нет!? - воскликнула изумлённая княгиня - Софиии откуда такая неуверенность. Ах, моя дорогая, мы с тобой вместе такие дела провернём. И так, я сию минуту напишу приглашение. Не думаю, что князь откажется, ведь он так вежлив был, ну и потом отказаться, значит проявить знак неуважения.
-Ох, неужели мне ещё доведётся свидеться с князем
-Свидишься, свидишься и не только, моя дорогая. И никто не помешает вам...кстати, где она? - в эту минуту повисла пауза. Софи сделала вид, что не поняла к ней ли обращается княгиня, она продолжила пить чай, а служанка Пелагея, стоявшая поодаль, замешкалась и тоже не поняла к ней ли был вопрос.
-Так я не поняла. Пелагея?! В чём дело?
-Барыня, простите, не сообразила я
-А ты последнее время вообще мало стала соображать. Вчера вот мороженое гостям подавала подтаявшее!
-Да что Вы, барыня, наговор это
-Наговор говоришь? Я сама видела! Совсем от рук отбилась. Наверное розгами ни разу не потчевали, тогда глядишь и сообразительней стала бы и расторопней. Так где моя дочь?
-Мария Андреевна?
-Ну разумеется! Экая ты бестолковая.
-Мария Андреевна ещё рано утром куда-то уехала...- пролепетала служанка
-Чтооо?! Куда это она уехала? Утром говоришь? Вон пошла!

Скрепя сердцем Рокотов дал согласие на посещения ужина у Муромских. Хотя, признаться, ему было не по себе, ведь самого князя дома не было, а приглашение такого рода выглядело несколько двусмысленно. Натали же была рада. Во-первых ей хотелось лично познакомиться с Аделаидой Ильиничной, чтобы составить своё мнение о княгине, а не полагаться на слухи, во-вторых, ей не терпелось увидеть дочь княгини, ту, которая смогла привлечь её двоюродного деверя, которого так же как и её супруга было сложно чем-либо удивить и покорить.
-Весьма рада видеть Вас князь - обольстительно улыбалась княгиня Муромская, как только Рокотовы и Демидов переступили порог её дома - Александр Николаевич, я очень рада. Княгиня, прошу Вас. Я Аделаида Ильинична. Дмитрий Павлович и Вас я очень рада видеть. Мне очень лестно, что Вы осчастливили нас, моих домочадцев, своим присутствием. Надеюсь, праздник не вызвал у Вас никаких дурных воспоминаний?
-Ну что Вы, княгиня, напротив...
-Рада. Очень рада. Ну что ж, мои дорогие, прошу вас в гостиную. Сегодня у нас будет вишнёвый пирог
Гости прошли в гостиную. Натали отметила вкус княгини.
- Анна! - позвонила в колокольчик княгиня - чаю моим гостям, да скажи Софи, чо гости прибыли.... Она у меня такая скромница
Софи была в своей комнате и ждала, когда её позовут. Разумеется, в окно она видела как подъехала карета, как вышли гости. Впервые она волновалась. Ведь сегодняшний ужин в столь тесной компании и князь Дмитрий будет рядом. Только бы ''графиня Рожа'' не явилась. Однако, настоящая княжна Муромская ещё с обеда, после разговора с княгиней, куда-то уехала и не возвращалась.
-Барышня, Вас просят - вдруг за спиной раздался голос прислужницы этой ''Рожи''. Щёки Софии, от волнения, стали малиновыми.
-Ох, ну что ж я так. Будто в первый раз - подбодрила она себя, посмотревшись в зеркало и пошла в низ.
- Мой супруг сейчас в Петербурге. Всё дела какие-то задерживают, право, не могу понять какие. Но видимо что-то очень важное, коль он до сих пор не возвращается...а вот  и моя София - в гостиной шёл оживленный разговор. Началось всё с обычного обмена любезностями, вопросами о здоровье, погоде, затем княгиня сетовала на не столь богатую обстановку, что её гости привыкли к несколько другой обстановке. Александр Николаевич пытался её уверить в другом и дабы перевести разговор в другое русло, спросил где же князь Муромский. В этот момент и спустилась в гостиную княжна Калеванова.
-Вот и моя София. Господа, прошу любить и жаловать. София дорогая, это Александр Николаевич Рокотов с супругой, Натальей Александровной, они наши соседи. Ну, а с Дмитрием Павловичем вы уже знакомы.
-Добрый вечер - тихо произнесла Софи, опустив глаза вниз, слегка поглядывая на гостей из под длинных ресниц.
- Ну нам жаловать, а кому-то любить - тихо произнёс князь Александр, едва сдерживая смех, своему кузену, за что получил толчок в бок. Натали улыбаясь прикрыла рот рукой, сделав вид, что нужно откашляться. Все прекрасно понимали для чего весь этот ужин. Впрочем, Дмитрий совершенно без всякой злобы толкнул брата. Ему и самому было забавно наблюдать за происходящим, да и, чо греха таить, княжна ему действительно понравилась.
Сегодня вечером Софи была одета как полагается молодой девушке. Не броско, со вкусом, ничего лишнего.
-Князь, простите, Вы что-то сказали? - обернулась княгиня к Александру.
- Говорю, Ваша дочь очаровательна. Думаю, что от женихов отбоя нет
-Вы правы. Да только нет достойного - притворно вздохнула Аделаида Ильинична.
-Ну от чего же? Возможно Вам нужно вывезти её в Петербург - произнесла Наташа.
-Мне довелось танцевать с Вами, княжна, вчера. Думаю в Петербурге Вы имели бы успех - заключил Дмитрий, насмешливо поглядывая на молодую княжну.
-Благодарю вас за советы. Однажды мне довелось побывать на  одном балу. Он оставил неизгладимое впечатление на меня...все были в масках - Софи улыбнулась, вспомнив как два года назад она посетила маскарад. Это был второй и последний бал в жизни девушки. Её сопровождал папА. Она много танцевала, пила шампанского, которое кружит голову, смеялась и действительно имела невероятный успех. В самый разгар праздника, Софи танцевала мазурку с одним молодым человеком. И они настолько увлеклись, что поддавшись моменту, скрылись за колонной, где их губы соединились и слились в жаркий поцелуй, который бывает в минуту страсти, когда телом движет вовсе не разум, а затем уединившись в одной из комнат отдались друг другу. Маскарад тем и интересен, что не знаешь кто скрывается под маской. Молодому человеку было всё равно кто это таинственная особа. Он видел её глаза, видел, что особа эта была достаточно опытна в делах альковых и была абсолютно не прочь совокупиться с ним, остальное не важно. Какая разница кто там, ведь вдруг окажется, что это хозяйка дома...Тем более что так интересней. Софии же не было столь безразлично. Тем более, что на неё смотрели удивительно большие темно-карие глаза. Женское любопытство взяло верх и в пылу страсти она стащила маску с лица своего кавалера. Им оказался...Александр Рокотов.
- всё было очень красиво. Однако, более мне не довелось посещать ... - княжна слегка запнулась и на глазах появились слёзы. Гости переглянулись, сделав вывод, что в жизни девушки произошло что-то ужасное. Александр Николаевич, разумеется, ничего не вспомнил - сколько шампанского и вина было выпито, да и сколько праздников было в его жизни.
-Ах, деточка моя...простите её господа. Я долна вам кое-что пояснить - вмешалась в разговор княгиня - дело в том, чо Софи - моя названная дочь. Она родственница мне по мужу. Настоящий отец у бедняжки умер несколько месяцев назад. Он долго болел ...Прошу простить её.
-Ничего страшного. Нам всем в той или иной степени когда-то довелось пережить подобную утрату - сказал Демидов, вспоминая о своей погибшей невесте.
-Барыня, чай готов
-Ах, ну что ж. Прошу вас, мои дорогие, в столовую
-София, прошу прощения, что я таким невольным советом заставила Вас вспомнить о трагедии - посочувствовала молодой девушке Наташа и пожала её руку.
-Ничего страшного, Наталья Александровна. Прошло уже достаточно времени. Просто временами вспоминается.
Александр и Дмитрий шли позади.
-Ну что могу сказать, ты прав - княжна хороша собой. Признаться, я ожидал другого совсем. Думал, что ты шутишь.
-А я когда-то шутил на подобные темы?
-Ну кто тебя знает. Тогда мои поздравления. Здесь, вдали от столицы, ты нашёл достойную, надо сказать, во всяком случае по первому взгляду, замену княжне Менцовской.

Мэри каталась по окрестностям. Маман велела ей не показываться на глаза. Ну и что ж, пускай. Зато можно насладиться осенним лесом, осеним полем, осенним воздухом. Тем более, что так можно успокоиться. После разговора с маман, хотя это сложно назвать разговором, Мэри спустилась в кухню, чтобы оставить кофейник и собрать снеди для ужина. В её планах было уехать куда-нибудь в поле и скакать, скакать на лошади.... Но свежий воздух, как известно, располагает к аппетиту.
-Барышня! Мария Андреевна! Новость-то какая! - наперсница Аннушка, раскрасневшаяся от какой-то радости, приплясывала и чуть было не кинулась обнимать свою госпожу.
-Давеча, Ваша матушка распорядилась Дуняшу нашу,в деревню отправить
-За какую ж провинность? И от чего ж ты так радуешься? Феофан, муж её, здесь, а она в деревне? Вот радость-то
-да нет, барышня! Нет! Матушка Ваша и Феофана отпустила. Добрая она нынче. Избу им обещала новую...в старой-то пол прогнил, а сейчас ж осень, студено скоро будет, а Дуняше застужаться нельзя.... тяжела она
-Правда? Это хорошо. Хоть у кого-то хорошая новость - кивнула Мария - я навещу их. Всё же как никак столько лет в доме служила. Да и тебе подружкой была.
-да какая там подружка - махнула рукой Аннушка - так...печи ловко умела разжигать, что правда то правда. Но вот зимой, говорит, разродиться должна. Старуха Антиповна, говорит мальчонка будет
-Это хорошо, очень хорошо. Непременно нужно навестить - кивнула Мария. Радостная новость в душе княжны дало надежду, что впереди непременно всё будет хорошо. Она порадовалась за крепостную. Катаясь по окрестностям какие мысли ей не приходили только в голову. Радостные, счастливые. Но вскоре её укололо собственное самолюбие. Ну вот, крепостная Дуняшка скоро станет мамой. Надо же...удивительно так. А во она Мария.... Ей не суждено познать радость материнства. Она радуется за чужих детей, за чужое счастье, а сама.... а за неё саму никто не  порадуется. Чужое горе на то оно и чужое... Мэри едва сдерживалась чтобы не зарыдать. Она всеми силами душила в себе ком, подходивший к горлу. Никогда она не услышит в свой адрес  ''мама'', никогда. А все вокруг словно сговорились. На кухне кухарка с прислугой только и обсуждают - кто своих внуков, кто детей. Даже возле дома слышен детский визг, то крепостные детишки в свободное время резвятся. Однажды Мэри слышала как две служанки обсуждали её:
- мне так жалко нашу барышню.
-а что её жалеть-то, подумаешь. Живёт среди такой роскоши.
-Роскошь не заменит детей. Ты вот, променяешь своих Фаддеюшку и Никитушку на жизнь вот такую.
-Окстись! Ты что такое говоришь!
-Вот и вот. А представь каково нашей барышне. Никогда не узнать даже каково это быть матерью.
-Ну да. Хуже наказания не придумаешь. Особенно, если барышня Софья сейчас замуж выйдет и сразу же родит.
-А знаш, что слыхала я? Так Бог наказывает за грехи. Не даёт ни мужа, ни в особенности детей.
-За каки таки грехи?
-А я почём знаю. Знать есть какие. Неспроста ж наша барышня уж в таких летах, а всё одинока. Да что там, так и останется старой девой, будет век коротать. Это даже слепому ясно.
-Ух, не завидная участь. Сохрани и помилуй! Не узнать как это когда берёшь ребеночка, не чужого! своего! на руки, а он такой махонький, ручонки махонькие, крошечные
От таких слов с Мэри чуть не сделался припадок. Никогда! Они правы, совершенно правы...Никогда. ''Запрещу им обсуждать детей в доме. Никаких обсуждений.'' И каждый раз сердце снова и снова обливалось кровью, словно его резали тупым ножом, когда в голову приходило воспоминание об этом. И во сейчас, новость о Дуняше снова заставила её вспомнить. Конечно, стараться забыть, не думать, отстраниться, заменить всё это всего лишь самообман, ложь. Но в таком душевном самообмане легче жить, легче просыпаться по утрам и легче радоваться дню, каким-то мелочам, легче подменять настоящее счастье незначительным, мимолётным, минутным.