Май 1840

Молодая трава, покрывшая пологий холм мягким ковром, в это предрассветное время казалась темной и поникшей. Но не надолго. Совсем скоро ее коснутся мягкие солнечные лучи, заставив играть нежными оттенками зеленого. Все притихло. Почему-то в эти минуты тишина всегда казалась осязаемой, весомой, окутывающей, словно туман. Молчаливо и несколько угрюмо стоял густой лес, не слышны были ни шелест листвы ни перекличка птиц. Затихли и сверчки, поющие всю ночь напролет. Даже река у подножия холма катила свои воды тихо, размеренно и сонно.
Поднявшись на холм, Волконский остановился, протер лоб широкой ладонью, резко выдохнул и мотнул головой. Тишина кругом, одна тишина. Князь обернулся назад, посмотрел на белоснежный особняк с темными окнами и глубоко вздохнул. Вынул из подмышки свёрток, встряхнул, кинул на тронутую росой траву плед и, по стариковски крякнув, опустился на него, вытянув ноги.
Хорошо… Михаил Федорович прикрыл глаза и погружался в густоту тишины, вслушиваясь в нее и словно растворяясь. Утренняя прохлада пробирала ознобом, но он не шелохнулся, лишь губы дернулись в слабой улыбке.

Да, ему живому, яркому, горячему, словно солнце, требовались порой минутки тишины. Но не в кабинете, за дверью которого по-прежнему кипела жизнь, а вот так, в сонном облаке, когда спят все и вся. Кроме него и солнца. Красноватый шар все увереннее поднимался над горизонтом, теплое золото его лучей медленно бежало по земле, пробуждая ее от ночной прохлады и дрёмы. Вот лучик скользнул по пледу, ладони, поднимался все выше и, наконец, коснулся теплым прикосновением щеки, а затем и глаз княза. Волконский блаженно улыбнулся, ощутив этот невесомый поцелуй. Открыв глаза, он тут же зажмурился и прикрыл их ладонью. Посидев так с полминуты, убрал руку и, отчаянно щурясь, стал смотреть на выплывший в небо огненный шар. Солнце преобразило все вокруг. Проснулся ветерок, заиграв листвой в роще на том берегу, пробежался по реке, расчет в поверхность серебристой зыбью, всколыхнул густые травы и по-дружески потрепал седые волосы Волконского, дохнув в лицо терпким ароматом трав и свежестью реки.

Где-то слева уже вовсю жужжал шмель, за рекой запел едва слышно соловей. На плед прыгнул зелёный кузнечик и задёргал ножками, играя на невидимой скрипке. Князь завел руки за спину, потянулся и опустился навзничь. Он чувствовал себя мальчишкой, лёжа вот так среди травы, цветов, слушая плеск реки внизу и глядя в серо-голубое небо. Михаил Федорович словно впитывал тепло солнечных лучей, нежность соловьиной песни, свободный нрав ветра,чтобы, придя домой, поделиться со всеми.

Вдохнув полной грудью, Волконский перекатился на колени и, что-то не мелодично жужжа себе под нос, стал срывать полевые цветы. Затем бодро поднялся, встряхнул влажный от росы плед и, махнув рукой солнцу, словно приятелю, зашагал с холма вниз, в особняк, чтобы поделиться теплом солнца нового дня.

Отредактировано Михаил Федорович (29-08-2018 14:55:52)

Август 1840

- Ты стал слишком стар! Глотай теперь пыль! – весело крикнул Елагин, пронзительно свистнул и пустил коня в галоп.
Вслед ему понеслась такая отборная брань, что деревенский мальчишка, пасший гусей на лужайке, оглянулся, с интересом провожая взглядом умчавшихся господ. Волконский забил своего жеребца каблуками в бока и помчался следом за умчавшимся далеко вперед другом. Елагин припал к шее коня, понукая того криками и задорным, восторженным смехом. Словно юнец, словно мальчишка, которого отец впервые посадил перед собой в седло, князь был пьян от чистейшего восторга и удовольствия, забыв обо всем. Лучи заходящего солнца путались золотистыми бликами в седых волосах и бороде Елагина, окрашивая в теплый медовый цвет. И сам князь казался помолодевшим на много-много лет.
- Ты посмотри, что вытворяет! Вот ведь… бес в ребро! – рассмеялась Софья Павловна, опираясь обеими руками на инкрустированный малахитом набалдашник трости. Она чуть заерзала , нетерпеливо, непоседливо, словно и ей хотелось отбросить с колен расшитую шаль, откинуть трость и взобраться в седло. – Алексей, а ну посмотри! Как князь твоего деда обошел, а?
- Не может быть! – вскрикнул Алешка и, бросив солдатиков, подлетел к крыльцу, - деда! Давай же! Аааааааааа!
И с громким криком сожаления и восторга одновременно, Алешка запрыгал по ступеням, приплясывая в каком-то диком танце, размахивая руками. Он горячо хотел, что бы дедушка пришел первым, но был в восторге от скачки Елагина. Надо ли говорить, что мальчишка не привык его видеть таким?!
- Что это они вытворяют?! – воскликнула Лидия Алексеевна, выходя на террасу и всматриваясь на проходившую внизу холма дорогу, где резвились оба князя, - Ай-да князь… Ох, помяните мое слово, дорогая Софья Павловна, мы еще женим этого закоренелого холостяка!
- Ой, это же дедушки! – рассмеялась Сашенька, приложив маленькие ладошки к щекам.
- Да-да, дедушки совсем обо всем позабыли. Ох, лишь бы шеи себе не свернули, - стала нервно покусывать губу Волконская, опустившись в кресло рядом с Демидовой.
- Ничего, прискачут живыми и здоровыми, вот увидишь, - улыбнулась Демидова, опустив ладонь на плечо Миши, который все это время молча сидел у ее ног. Мальчик пару минут наблюдал за дедом, а потом вернулся к изучению альбомов и записей Николая Демидова. – Жаль, что Дарья с Владимиром этого не видят. Скоро ли они?
- Уже должны вернутся. Даша обещала, что вернутся к вечернему чаю.
- А где они, кстати? Вы так и не рассказали мне.
- Повела мужа на ту елань, куда носилась, сбегая от учителя. Ох… Вот в ее ли положении по лесу резвиться, скажите мне?! Да и что может быть интересного в деревьях, сидели бы здесь, отдыхали.
- Душенька, Вы ворчите, как старуха, - усмехнулась Демидова, потрепав Мишу по волосам, - Владимир бы не отпустил ее туда, будь ей это вредно. Пройдутся-прогуляются, это к лучшему.
- Еееедуууут, - завизжал Егор, до этого резвившийся с крупным рыжим псом во дворе, а теперь взлетевший на крыльцо, - едут!!!
И через пару минут во двор влетел Елагин. Он смеялся и лучился таким счастьем, что даже Лидия Алексеевна не посмела его бранить. Следом во двор въехал и Волконский. Хоть и приехавший вторым, он посмеивался, хлопнул друга по плечу, когда оба спешились, и поднялся на террасу. Вдалеке тропинки, которая вела из лесочка, показались еще два силуэта, и Лидия захлопотала вокруг чайного столика, задергала суетливо, что было на нее, прежде замороженную, не похоже. Алешка все прыгал вокруг дедушек, что-то расспрашивая, Сашенька с Егором побежали наперегонки к родителям, а Миша поднял взгляд от альбома и улыбнулся, одновременно с Демидовой глядя на золотисто-оранжевый диск солнца, окрасивший все вокруг в тепло уходящего дня.