За правильные поступки, верное поведение и неукоснительное следование начертанным традициям правилам сына стоило похвалить. С возвращением принцессы Марии Гессен-Дармштадтской поведение Александра переменилось. Он стал более спокоен, рассудителен, хоть столь же рассеян, как и раньше. Он уже не позволял себе немыслимых выходок… во всяком случае, в той или иной степени научился разделять собственные прихоти от юношеского нахальства.
Жизнь кружилась, бурлила, и даже наследник царского престола не могут избежать ненужной будничной суеты. Чего было ожидать от Александра? Шарлотта постоянно твердила, что горячность скоро утихнет, по молодости всякий воспринимает должную ношу как ненужную, стремится окунуться в море страсти, окончательно распрощавшись… впрочем, Шарлотта любила окутывать простые фразы в некое красивое созвучие. Её голос в те моменты становился тихим, спокойно-ласковым и чуточку гордливым. Она умела дёрнуть за нужные ниточки, в той или иной степени указывая Императору на ошибочность его мышления. Впрочем – опять-таки – переубедить Николя очень редко оказывалось возможным, и теперь Император торжествовал. С первых мгновений он, чтец чужих судеб синхронизатор чужих сердец, заведомо прочувствовал славную связь, только намечающуюся связь между его сыном и принцессой. Милая, спокойная, чуть неуклюжая девушка напомнила ему некогда весьма дорогую сердцу особу. Такая не будет требовать к себе слишком много внимания, спокойно будет простить и прощать – постоянно – измены и, главное, не будет стремиться заменить в сердце Императора самую драгоценную, любимую и непревзойдённую женщину, кою он всем своим существованием будет оберегать и просвещать – Россию.   
Любовь и страсть – понятие слишком противоречивы, и второе к величайшему сожалению просто убивает и перелит первое. Любовь, уважение, преданность можно опустить к ногам лишь к одной женщине, и в жизни Александра это должна будет стать Россия. А жена… такую необходимо было отыскать, которая бы довольствовалась ролью второго плана и под страхом смерти не отреклась бы ни от своего избранника, ни от его воли.
Такую нашли. И привезли в столицу. А Шарлотте вдруг пришло в голову приревновать милую принцессу к сыну. Или к самому Императору? Николаю льстила эта мысль, хотя в последнее время у него даже не оставалось мгновения покоя для спокойного разговора с императрицей.
Все только и говорили да шептались в кулуарах о будущем императоре и о Мари. Конечно, тебе понятно, дорогой друг, что Николай не принимал участие в подобных разговорах, но трудно не услышать то, что произносится да пролетает в каждом дверном проёме, а ведь Никки тоже был человеком. И, пренебрежительное отношение к фрейлинам не мешало ему насладить осознанием того, что Александр всё же на правильном пути.
И, раз такое происходит, стоило деликатно похвалить сына. Если он, Император, жестоко карал неповиновение, то и соблюдение его воли также должно было быть зачтено в заслуги сыну.
Послеобеденное время, весь царский дворец будто погружен в полуденную дрёму, самое время небольшой партии в шахматы. Николай приглашает своего сына, вызывает его принять участие в дружественной игре в одной из гостевых комнат. Багровые ковры не стенах, окна завешены китайскими шелковыми шторами, огонь скорее для уюта и совсем не греет.
Это помещение кажется именно по архитектурной недоработке считается самым холодным, и зимними вечерами никто не смеет сюда ступить. Однако сей день всё же довольно солнечным удался, не столь холодным, как того предвещали. Меховые ризы по последней французской моде, и несколько часов относительного тепла совершенно не повредят здоровью.
Император уже ожидал сына, устроившись на кресле и расставив фигуры на шахматной доске. Он так и не смог скрыть улыбку – и не старался – когда завидел Александра в дверном проёме, и лишь кивнул ему в знак приветствия, предлагая устроиться напротив него.

- Что ты, mon cher! Разве мне не позволительно просто провести несколько часов с сыном? И мне, знаешь ли, приятны мгновенья спокойствия в семейном кругу, - император говорил тихо, с наигранной возмущенностью, которая и не скрывала лёгкого пренебрежительного тона.
Император улыбался, что, признаться честно, было редкостью.
- Твой ход, - он резко развернул редкостный хрупкости шахматный столик таким образом, чтобы черные теперь находились со стороны Александра. К величайшему изумлению Николая, цесаревич соизволил и, не задерживаясь, явиться в назначенное время, хоть обычно самодержавец успевал самостоятельно начать партию с воображаемым собеседником.
- Я теряюсь в догадках. В последнее время я совершенно позабыл о твоих… шалостях. Принцесса Мари положительно на тебя влияет. Кстати, как она? Мне посчастливилось на днях свидеться к принцессой, она показалась мне слегка загрустившей, - не давая сыну договорить, император продолжил, отгоняя размышления о неудачно начавшейся партии, - хоть я и отмечу, что внимание, уделяемое тобою принцессе, не может не радовать меня, Александр. 

Игра проходила спокойно, сам Александр улыбался и проявлял себя куда лучше, чем обычно. На мгновенье в сознании Императора промелькнула мысль поддаться, тут же была переведена в категорию несостоятельных. С какой стати ему уступать сыну? Теплых слов вполне хватало для того, чтобы выказать свою благосклонность. К тому же, выбранная цесаревичем стратегия оказалась не самой выигрышной.
- И кто же эта особа?
В голосе Императора звучало безразличие. Некие догадки - оправдание которым всё та же слишком весёлая улыбка на лице сына - мелькали здесь и там, но Александр не торопился с ответом. Несколько ходов прошли в молчании, пока будущий император не заговорил, спокойно, хоть и слегка увлечённо, что явно неподобающе звучало для его статуса.
- Испугал ты меня, Александр! Я только успел усомниться в твоём здравии, как ты мигом рассеиваешь все нелицеприятные догадки. Но, осторожно, - очередной ход нанёс весомое поражение собеседнику, - я слышу в твоём голосе некое подобие страсти. - оторвавшись от доски, Император обратил свой взор на цесаревича, - Нет, я не вправе указывать на ваши с Мари отношения, но хочу предупредить, как отец - сына. Позволишь?
Стоило бы заметить, что разговор постепенно перетекал - не без нажима Императора - в более интимное да сокровенное русло. Давно не было в царской чете столь завидного разговора по душами. Всё крики, вздоры, противостояния, однако столь лестная покладистость сына всё же заставляла Николая задуматься, а не прикрывает ли цесаревич очередной проступок?
Николай на редкость был подозрительным, на что множество раз указывала Великая Императрица, что неизменно оставляло свой отпечаток на взаимоотношения с сыном.

Император улыбнулся, передвигая пешку на клетку вперёд. Незаметная такая фигурка, которой вполне можно было пожертвовать, чтобы обеспечить себе если не победу, то поимку более важной фигуры соперника. Догадается ли о хитроумном плане Александр? Сие, собственно, не столь волновало Императора. Право слово, цесаревич был в некоторой степени прав, шахматная игра – всего лишь предлог, хотя Николай и не скрывал, что столь приятное общение с сыном было редкостью, и, стало быть, всё же надеялся, что неосквернённое криками (со стороны Александра) и упреками (со стороны Императора) можно будет продолжить в дальнейшем.
- Правильно, Александр, правильно. Мне приятно, что ты решаешь выслушать мои советы. Что ты не меня так смотришь? Помнится, ещё месяц назад мои слова… но не будем о былом, - могло, право слово, показаться ли, что Император подмигнул своему сыну? – Я скажу тебе сейчас то, что покажется, пожалуй, странным и не лишенным лицемерия. Не спорю, с первого взгляда любая глубокая мысль, чье обетование кроется в потаенных уголках души, кажется сущей глупостью. Не мне ли тебя учить, что порой самое благородное порой совершенно не соответствует с традиционным восприятием понятия чести? Но не буду тебя томить, - Император чуть наклоняется над шахматной доской,  будто собирается произнести нечто секретное и потаенное, - Мне кажется, Александр, в твоей душе зарождается страсть к юной принцессе. Похвально, однако смею тебя предостеречь, что испытывать страсть к супруге весьма опасно. Любовь, то истинное чувство, которое тепережды ты будешь делить с государством, должна проистекать из уважения и искренней сокровенности. У тебя, Александр, должен появиться дорогой друг, коий не смеет использовать твои слабости – а у тебя их полно -  в свою пользу.